|
Наслоение обоих ментальных “архетипов” служит источником одного из основных биополитических конфликтов современности. Ядро этого конфликта составляет ощущение запрограммированности собственной судьбы. Эта запрограммированность одновременно внутренняя (по отношению к соматическому бытию человека, ибо проистекает из свойств его собственного генома) и внешняя (по отношению к духовному бытию, “душе”). Во времена Зигмунда Фрейда источник программирующих импульсов относили к сфере бессознательного. В этом смысле последовательное применение генно-репродуктивных технологий и других средств актуализации биополитических проектов преобразования генетико-соматической основы человека локализуется между двумя вариантами “Франкенштейном” Мери Шелли и “Доктором Джекилом и доктором Хайдом” Роберта Стивенсона. Если говорить об образе продукта практической генетической технологии человека в массовом сознании, то лучше всего он соответствует модели “бомба с часовым механизмом”. Этот механизм приводится в действие (опять-таки – в массовом сознании) по неведению, неосторожности или преднамеренно. Назовем еще два “архетипа” западной ментальности, определяющие результирующий вектор развития биовласти. Первый из них – вера в магическую силу, которую дает ее обладателю знание подлинного имени другого лица или персонифицированной природной стихии. Второй – восприятие Природы как некоего текста, в котором закодирован замысел Божий. (Отсюда попытки “извлечь” из ДНК текст Библии, музыкальную симфонию и т.д. и т.п.). Поэтому декодирование и интерпретация любой информации, касающейся нынешнего состояния или будущего конкретной личности в результате психологических тестов или генодиагностики, истолковывается как посягательство на ее социальную автономию, достоинство и идентичность. С действием всех рассмотренных здесь структур менталитета современного человека Западной цивилизации мы еще столкнемся впоследствии – в ходе исследования «эволюционного ландшафта» взаимоотношений современной науки и социума. Последовавшее после и в результате Второй Мировой войны и закрепленное Нюрнбергским кодексом сужение сферы прямого нормативного действия биовласти изменила ее форму, но не эффективность. Косвенное, опосредованное через систему научно обоснованных и подкрепленных авторитетом органов власти рекомендаций и советов, влияние биовласти оказалось даже более результативным и не менее мощным, чем ранее. В своей жестко полемической книге “Забыть Фуко” (1977) другой французский философ Жан Бодрийар тем не менее, отмечает программирующее влияние современной власти, вообще, и биовласти, в частности, на процесс становления человека как биосоциального существа: «Власть у Фуко функционирует так же, как генетический код у Монода[3], согласно диаграмме дисперсии и управления (ДНК) и согласно телеономическому порядку. Конец теологической власти, да здравствует телеономическая власть! Телеономия означает конец всякого окончательного определения и всякой диалектики: это что-то вроде имманентной, неотвратимой, всегда позитивной, кодовой записи программы развития, оставляющей место только бесконечно малым мутациям» [Бодрийар, 2000]. — 15 —
|