Горгий

Г о р г и й. Не правда ли, Сократ, какое замечательное удобство: из всех искусств изучаешь одно только это и, однако ж, нисколько не уступаешь мастерам любого дела!

С о к р а т. Уступает ли оратор прочим мастерам, ничему иному не учась, или же не уступает, мы рассмотрим вскоре, если того потребует наше рассуждение. А сперва давай посмотрим: что, в справедливом и несправедливом, безобразном и прекрасном, добром и злом оратор так же несведущ, как в здоровье и в предметах остальных искусств, то есть существа дела не знает — что такое добро и что зло, прекрасное или безобразное, справедливое или несправедливое, — но и тут владеет средством убеждения и потому, сам невежда, кажется другим невеждам большим знатоком, чем настоящий знаток? Или это знать ему необходимо, и кто намерен учиться красноречию, должен приходить к тебе, уже заранее обладая знаниями? А нет, так ты, учитель красноречия, ничему из этих вещей новичка, конечно, не выучишь — твое дело ведь другое! — но устроишь так, что, не зная, толпе он будет казаться знающим, будет казаться добрым, не заключая в себе добра? Или же ты вообще не сможешь выучить его красноречию, если он заранее не будет знать истины обо всем этом? Или все обстоит как-то по-иному, Горгий? Ради Зевса, открой же нам, наконец, как ты только что обещал, что за сила у красноречия!

Г о р г и й. Я так полагаю, Сократ, что если [ученик] всего этого не знает, он выучится от меня и этому.

С о к р а т. Прекрасно! Задержимся на этом. Если ты готовишь кого-либо в ораторы, ему необходимо узнать, что такое справедливое и несправедливое, либо заранее, либо впоследствии, выучив с твоих слов.

Г о р г и й. Конечно.

С о к р а т. Двинемся дальше. Тот, кто изучил строительное искусство, — строитель или нет?

Г о р г и й. Строитель.

С о к р а т. А музыку — музыкант?

Г о р г и й. Да.

С о к р а т. А искусство врачевания — врач? И с остальными искусствами точно так же: изучи любое из них — и станешь таков, каким тебя сделает приобретенное знание?

Г о р г и й. Конечно.

С о к р а т. Значит, таким же точно образом, кто изучил, что такое справедливость, — справедлив?

Г о р г и й. Вне всякого сомнения!

С о к р а т. А справедливый, видимо, поступает справедливо?

Г о р г и й. Да.

С о к р а т. Значит, человеку, изучившему красноречие, необходимо быть справедливым, а справедливому — стремиться лишь к справедливым поступкам.

Г о р г и й. По-видимому.

С о к р а т. Стало быть, справедливый человек никогда не захочет совершить несправедливость?

Г о р г и й. Никогда.

С о к р а т. А человеку, изучившему красноречие, необходимо — на том же основании — быть справедливым.