|
1 древних, и дойти до метаморфических кристал. пород. Эту мысль я кас следует не продумал, м. б. и откажусь от нее, но продумать шедует. Крепко целую тебя, дорогой.— Обрати взимание на нсогласное напластование (косослойность). VII. 15. Цорогая Оля, письмо твое меня очень огорчило. Голова тво) продолжает болеть, а ты не желаешь послушат>ся ни мамочку ни меня и сидишь в комнате за книгой. Неужши у тебя настшько нет благоразумия, чтобы понять выгоду бросить занята на 2—3 недели и потом заниматься плодотворю, тогда как гы сейчас занимаешься впустую и портишь себе здоровье настолько, что занятия придется оставить совсем или на год. Еце раз повторяю: воспользуйся летним временем сполна, т. е будь на воздухе, ни о чем особенно и не думай, почти не читай—дай себе отдых, и тогда поправишься. А кроме того, как я }же писал тебе, надо бороться с жадностью и стремлением насьльно расти вопреки внутреннему закону роста. Все придет в свзе время и будет полноценным, если будет вызревать исподюль и спокойно. Не хватайся за все сразу, а то ничего не получишь. Дай спокойно складываться восприятиям, только при таких условиях кристаллы выростают прозрачнне. На что тебе много, но мутного и дрянного. Пусть будет мало, но подлинно-ценное. Ты просишь поласкать тебя хоть мысленно. Но ведь я только и делаю, что ласкаю вас мысленно и безпокоюсь за вас. Вот почему всегда напряженность, когда боишься за вас, видя, что ко все независящим от вас причинам скорби присоединяются еще и зависящие от вас же. И вместе с тем чувствуешь свое безсилие что-нибудь сделать, т. к. слова не доходят до сознания и от них отмахиваются, как будто ничего не было сказано. ?ІІ.20—21. Дорогой Олень, по обычаю пишу тебе ночью. Тут так светло всю ночь, что мы не замечаем ночи и работаем до утра. Бегаю из лаборатории в наш филиал—беседку, и совсем как днем, вполне можно читать, хотя сейчас самое темное время, 1 ч. ночи, т. е. по солнечному вроде полуночи. Все время думаю о тебе, жалею, что не могу помочь тебе и быть с тобою. В частности вспоминаю, читая новый не то роман, не то биографию Тынянова «Пушкин» в «Литературн. Современнике». Там много конкретных подробностей из жизни литерат. кругов конца XVIII и нач. XIX в.; вероятно большая часть материала фактична. Общий тон мне не нравится—обычное для новых писателей стремление подмарать и лягнуть там, где не могут сказать плохого ответственно. М. б. все что пишет Тынянов и верно или правдоподобно, но целое—совсем не верно: кривое зеркало передающее каждую из черт лица саму по себе только слегка искаженно, а все лицо—неузнаваемым. Однако тебе с товарищами следует прочесть это произведение (с — 203 —
|