|
Но язык сопротивляется этому влиянию. Красный свет – не символ, и слово – не символ. А вот голубка – действительно символ мира, как весы – символ справедливости. Что касается математических знаков, то здесь все зависит от конкретного знака. Скажем, знаки + или – символами не являются, тогда как знаки < или > суть символы, хотя это бедные и частичные символы. Так что же такое символ? Это не произвольный и не исключительно условный знак, в котором обозначающее (например, образ голубки или весов) и обозначаемое (например, идея мира или справедливости) связаны отношением сходства или аналогии. Ястреб никак не годится на роль символа мира, зато может символизировать нечто совсем иное. Почему? Потому что в том, как выглядит голубка и как она себя ведет, действительно присутствует что-то очень мирное (вернее, это нам так кажется). То же с весами – они должны быть правильными, верными, то есть их чаши должны быть уравновешены либо приведены к определенной пропорции. Символы довольно часто вызывают у нас определенные мысли и чувства. Это происходит потому, что они объединяют чувственное и умственное начала, будят воображение и мысль. Поэтому в философии лучше обходиться без символов. Никакой, даже самый лучший символ не способен заменить собой аргумент. Симпатия (Sympathie)Испытывать симпатию – значит чувствовать то же, что другой человек, или чувствовать вместе с ним. Греческое слово «симпатия» означает «сочувствие». Однако в современном языке эти два слова отнюдь не являются синонимами. Симпатия нейтральна – можно симпатизировать человеку, испытывая при этом радость или печаль. Сочувствие подразумевает негативный оттенок чувства – мы сочувствуем чужому страданию или несчастью, сами не испытывая при этом ни радости, ни веселья. Поэтому симпатия более «симпатична», более приятна, но и более двусмысленна. Разве захочется кому-нибудь разделить радость злодея или удовольствие палача? Всякое страдание заслуживает сочувствия. Но далеко не всякая радость способна вызвать симпатию. Симптом (Symptоme)Следствие, указывающее на причину. Отсюда нередкая иллюзия, что симптом имеет какой-то смысл, тогда как он является всего лишь проявлением каузальности. Высокая температура сама по себе ничего не значит. Но температура повышается по какой-то причине, и эту причину можно выяснить и устранить. Словом «симптом» чаще всего пользуются для обозначения знаков, то есть доступных наблюдению и распознаваемых следствий болезни. Однако после Фрейда возникла тенденция к его более широкому толкованию. Вы зеваете? Это симптом усталости, или скуки, или депрессии. Вы забыли дома зонтик? Это тоже симптом. Вы опоздали на встречу? Симптом. Пришли раньше времени? Симптом. Ах, вы пришли точно вовремя? Не радуйтесь, это тоже симптом. Я назвал бы это современной формой герменевтики или суеверия. Все, что в поведении человека может быть так или иначе интерпретировано, все, причин чего мы не знаем, но смысл чего хотим узнать, является симптомом. Это и в самом деле возможно. Вот только зачем это нужно? Если все симптоматично, включая интерпретацию симптомов, то только потому, что все имеет какую-то причину. Чаще всего эта причина остается нам неизвестной, и мы призываем на помощь воображение. Как говорил Спиноза, мы попадаем в лабиринт воображения, и исцелить нас может только истина. Здоровье есть молчание органов. Мудрость – молчание ума. Все на свете может иметь смысл, но сам смысл смысла не имеет. Интерпретировать можно что угодно – в зависимости от степени своего невежества. — 409 —
|