Надежда (Esp?rance)Определенный вид желания, направленного на что-то, чего не имеешь, или кого-то, кого нет (надеяться значит желать, не испытывая наслаждения); это желание, о котором мы не знаем, осуществится ли оно и вообще осуществимо ли оно (надеяться значит желать, не будучи ни в чем уверенным); наконец, это желание, осуществление которого от нас не зависит (надеяться значит желать, не имея возможности осуществить желаемое). Тем самым надежда противопоставлена воле (желанию, удовлетворение которого зависит от нас), рациональному предвидению (когда будущее становится предметом изучения или вероятностного расчета) и, наконец, любви (когда желание направлено на кого-то, кто реально существует, или на что-то, приносящее наслаждение). Из этого с достаточной ясностью вытекает, что следует делать: не запрещай себе надеяться, но старайся научиться желать, познавать и любить. Чаще всего надежда связывается с будущим. Это объясняется тем, что в числе объектов наших желаний именно будущее чаще всего не имеет прямой связи с наслаждением, знанием и возможным действием. Прошлое известно нам гораздо лучше, а настоящее – гораздо более доступно. Что не мешает надеяться также «в прошедшем» («Надеюсь, он не обиделся») и «в настоящем времени» («Надеюсь, он здоров»). Для этого достаточно, чтобы имелось желание, чтобы его осуществление не зависело от нас и чтобы мы не знали наверняка, как повернется дело. Временной ориентир в понятии надежды менее важен, чем бессилие и незнание: мы не называем надеждой то, в чем уверены, или то, чего способны достичь своими силами. Таким образом, надежда свидетельствует о нашей слабости. Причислить ее к числу добродетелей представляется затруднительным. Надеяться слишком легко. Надеяться может и слабый. Наивность (Naivet?)Не путать с глупостью. Глупцу не хватает ума или трезвости мысли; наивному человеку – хитрости и лукавства. Наивность – детская или природная добродетель, впрочем не способная извинить недостаток зрелости, культуры или вежливости. Наилучшего (Принцип) (Meilleur, Principe Du -)Предложенный Лейбницем принцип, согласно которому Бог, будучи одновременно всемогущим, всеведущим и всеблагим, всегда действует самым оптимальным способом. Он видит все, что возможно, способен осуществить все совозможности (Совозможность) и всегда выбирает наилучший из путей. Поскольку мир по определению уникален (ибо являет собой полноту всех возможных вещей), из этого следует, что при всем своем несовершенстве (если бы он был совершенен, он был бы не миром, но Богом) он является наилучшим из возможных миров: если бы это было не так, Бог создал бы другой мир («Рассуждение о метафизике», § 3 и § 4; «Опыты теодицеи», часть I, § 8–19, часть II, § 193–240, часть III, § 413–416). Этот принцип – основа оптимизма Лейбница, вызывавшего насмешку Вольтера в «Кандиде» и «Словаре» (см. статью Добро ). Можно возразить, что ирония – недостаточное основание для опровержения. Это, конечно, так, хотя и аргументом в пользу непоколебимой веры во что бы то ни было это возражение служить не может. — 260 —
|