|
«У идеологии нет истории», – пишут те же авторы (там же). Под этим следует понимать, что у идеологии нет собственной автономной истории, ее история – это история общества, частью которого она является, которое ее определяет и на которое она, в свою очередь, воздействует. Ведь идеология – это не просто отражение чего-либо и тем более – не побочное следствие чего-либо. Это действующая сила, и ее практически-социальная функция, как отмечает Альтюссер, важнее ее теоретической функции. Подчиняя нас себе, она делает всех нас своими подданными. Идеология устанавливает «воображаемое отношение индивидуумов к условиям их существования» («Позиции», 1976; см. также «За Маркса», 1965). Усилия идеологии направлены не столько на познание, сколько на власть и выбор направления. Господствующей идеологией, учит Маркс, является идеология господствующего класса. Она заставляет считать универсальными и обязательными мнения, на самом деле являющиеся выражением частных интересов, которые определяются положением общественных групп в социально-экономических отношениях, – разумеется, она искренне полагает, что дело обстоит именно так. Истина не интересует идеологию, ибо истине нет дела ни до чьих интересов. Из этого следует, что все, что в том или ином учении не является истиной, есть идеология. Вот почему слово «идеология» часто употребляют в уничижительном смысле, приравнивая ее к ложному знанию. Но сам этот подход имеет идеологическую природу. Из того, что та или иная мысль не истинна, еще не следует, что она ложна. Рассмотрим для примера такое высказывание: «Все люди равны в правах и достоинстве». Очевидно, что подобное утверждение не основано на знании. Но это обстоятельство, действительно лишающее его истинности, тем самым не позволяет считать его и ложным. И это не значит, что оно не имеет ни значения, ни ценности. Идеологический тезис, поясняет Альтюссер, не истинен и не ложен, но при данном раскладе сил он может быть справедлив или не справедлив. И в борьбе, разворачивающейся сегодня, лично мне не известен ни один другой тезис, справедливость которого была бы выше. Таким образом, в идеологии ложно лишь одно – ее претензия выдать себя за истину. Идеология – не ложное сознание, а иллюзорное, притом – необходимо иллюзорное сознание; не совокупность заблуждений, но совокупность необходимых иллюзий. Тот факт, что в идеологию составной частью входит мораль, ни в коем случае не означает, что мы должны или можем обходиться без морали; напротив, именно подобное положение делает это совершенно невозможным. Сциентизм, претендующий на свободу от любой идеологии, на самом деле всего лишь одна из идеологий. «Только идеологическая концепция общества, – пишет Альтюссер, – могла вообразить существование обществ без идеологии» («За Маркса», 1965). И только идеологическая концепция марксизма, добавлю я, могла вообразить, что марксизм свободен от идеологии. — 160 —
|