Философский словарь

Слово «диалектика» пришло к нам из древнегреческого языка. Поначалу Платон называет диалектикой искусство вести диалог, отшлифованное Сократом, т. е. искусство строить беседу на вопросах и ответах (см., например, «Кратил»). Однако уже начиная с «Государства» (книги VI и VII), под диалектикой он в основном понимает само движение мысли, отталкивающейся от гипотез, признаваемых таковыми, чтобы «подняться до универсального анипотетического принципа» (восходящая диалектика), а затем вновь спуститься, но уже опираясь на одни идеи, к следствиям или прикладным знаниям (нисходящая диалектика). Наконец, в «Федре» и «Софисте» диалектика выступает как искусство синтеза и разделения, позволяющее совершать переход от множества к единице и от единицы к множеству. Платон считал диалектику прежде всего наукой о сверхчувственном. Для нас и наука, и диалектика имеют сегодня совершенно другие значения.

Ближе к нам в этом смысле стоит Аристотель. В его философии диалектика – это логика вероятного; не наука, а то, что заменяет науку, когда последняя невозможна («Топики», книга I, глава 1). Это искусство обсуждения противоположных мнений, выраженных в форме диалога, исходя из правдоподобных предпосылок и при условии, что доказать абсолютную правоту того или иного из этих мнений невозможно. Диалектика подразумевает взвешивание всех «за» и «против», тезис и антитезис, и в этом смысле она носит характер одновременно универсальный по отношению к возможным предметам обсуждения и частный (объективно недостаточный) по отношению к субъекту обсуждения. Тем самым диалектика противостоит аналитике, представляющей собой науку доказательства, но вместе с тем является ее подготовительным этапом и дополнением. Например, любое доказательство подразумевает принцип непротиворечивости, который в силу этого является недоказуемым. Но поскольку какое-то оправдание у этого принципа быть должно, то это оправдание может быть только диалектическим – мы не доказываем, что он справедлив, ибо это невозможно; мы доказываем, что никто не в состоянии вести осмысленную речь, не признав предварительно справедливости этого принципа («Метафизика», книга IV (Г), глава 4). Так, истинность подразумевает вероятность, а наука – диалог.

В средние века, по всей видимости под влиянием стоицизма, диалектика поглотила логику, вернее, слилась с ней воедино, превратившись в искусство рассуждения (в отличие от риторики как искусства речи). Сегодня картина полностью изменилась: наших логиков диалектика вообще не занимает. Не в последнюю очередь это произошло с легкой руки Канта, который, мимоходом припомнив Аристотеля, вернул понятию диалектики его узкоспециальное значение, в его устах звучавшее как осуждение. Так что же такое диалектика? Это «логика видимости» (в противоположность аналитике как «логике истины»); это «софистическое искусство придавать своему незнанию или даже преднамеренному обману вид истины» («Критика чистого разума», «О делении общей логики на аналитику и диалектику»). Диалектик стремится использовать диалектику для расширения своих познаний (тогда как логика учит лишь соблюдению формальных условий их связности), что способно привести лишь к «пустословию, с помощью которого можно с уверенностью утверждать или оспаривать все что угодно, в зависимости от настроения». Самым ярким примером служат знаменитые антиномии – эта могила разума (с их помощью можно с равным успехом доказать как тезис, так и антитезис), ибо в их рамках разум пытается рассуждать об абсолюте. Кант полагал, что это заводит мысль в тупик. Но сегодня мы знаем, что некоторое время спустя Гегель превратил этот тупик в цветущий бульвар.