|
Приходится покинуть вас как раз в ту минуту, когда губернатор собирается устроить нашу свадьбу. Кунигунда, заброшенная так да леко от родины, что с вами станется? Как-нибудь да устроится, — ответил Какамбо — Женщина нигде не пропадет. Господь о ней заботится. Бежим Куда ты поведешь меня? Куда мы направимся? Как обойдемся без Кунигунды? — говорил Кандид. Клянусь святым Иаковом Компостельским, — ска-зал Какамбо, — вы собирались воевать против иезуитов, а теперь будете воевать вместе с ними; я неплохо знаю дорогу и проведу вас в их государство; они будут рады заполучить капитана, который прошел военную выучку у болгар; вы сделаете блестящую карьеру. Не нашли счастья в одном месте, ищите в другом. К тому же, что может быть приятнее, чем видеть и делать что-то новое! Ты, значит, уже бывал в Парагвае? — спросил Кандид. А как же! — сказал Какамбо. — Я был сторожем в Асунсионской коллегии и знаю государство dе los рadrеs, Святых отцов (исп.). как улицы Кадикса. Удивительное у них государство! Оно более трехсот миль в диаметре; разделено на тридцать провинций. Los рadrеs владеют там всем, а народ ничем; не государство, а образец разума и справедливости. Что касается меня, то я в восторге от los рadrеs: они здесь ведут войну против испанского и португальского королей, а в Европе их же исповедуют; здесь убивают испанцев, а в Мадриде им же даруют место в раю. Как тут не восхищаться! Вот увидите, вы будете там счастливейшим из людей. Как обрадуются los рadrеs, когда у них появится капитан, знающий болгарскую службу! Когда они подъехали к первой заставе, Какамбо сказал подошедшему часовому, что капитан желает переговорить с комендантом. Пошли известить караульного начальника. Парагвайский офицер проворно побежал к коменданту и доложил о вновь прибывших. Сначала Кандида и Какамбо обезоружили, потом отобрали у них андалузских коней. Двух иностранцев провели между двумя шеренгами солдат; комендант ждал их; на нем была трехрогая шляпа, подвязанная ряса, шпага на боку, в руке эспонтон. Он подал знак; тотчас же двадцать пять солдат окружают наших путешественников. Сержант говорит им, что надо подождать, что комендант не может вести с ними переговоры, что преподобный отец провинциал запрещает говорить с испанцами иначе, как только в его присутствии, и не позволяет им оставаться более трех часов в стране. А где же преподобный отец провинциал? — спросил Какамбо. Он принимает парад после обедни, — ответил сержант, — и вы сможете поцеловать его шпоры только через три часа. Но господин капитан умирает от голода, да и я тоже — сказал Какамбо. — Он вовсе не испанец, он немец: — 21 —
|