|
Эрнст Юнгер, великий знаток войны, автор самых проникновенных слов о ней, в лучшей поэме, сложенной о войне, в знаменитой книге «Война — наша мать», говорил: «Война разоблачает перед нами то, что старательно прячет могила». Последняя судьба плоти, фосфорисцентной, разлагающейся, сладко воняющей человеческой телесности открывается в бою, и особенно после боя, как наглядный урок практического богословия. Современный человек упустил из виду свои корни, стадии своего происхождения, искренне поверил, что его форма была всегда, что он сам себе творец. Он забыл, что ему предшествовало — прах земли, и к чему он возвратится — к праху земли. Иллюзион похоронных контор, ритуалы и мир живых забирают от человека конкретику трупа, завершающего логично круг превращений. Этой стороной бытия интересуются лишь маньяки и перверты, лишенные оправдания. В то же время именно «память смертная», память о смерти, педагогика созерцания трупа является важнейшей частью духовного созревания личности. Правда, война доводит это до крайности. Но не исключено, что сам факт такого эксцесса есть ответ органического бытия на лицемерную, трусливую брезгливость, которую проявляют к миру смерти наши современники. Отказываясь от внимания к смерти в религиозных формах, они обрекают себя на то, чтобы столкнуться с ней лицом к лицу при более зловещих и брутальных обстоятельствах. Мы настолько забыли о смерти, что наше сознание не способно даже на мгновение остановиться на этом опыте. Отсюда одержимость в современной масскультуре темой «живых мертвецов», «вернувшихся из ада» и т. д. Мы не можем представить себе подлинно мертвого, «мертвый труп». Труп остается всегда для нас немножко «живым». Война своей неразборчивостью, своей изысканной слепотой, своим роковым масштабом возвращает нас к нашим границам — здесь кончается человек и начинается его Смерть. 4. Жидкое «я»Если человека вскрыть, первое, что покажется, — кровь. Красная соленая теплая влага. Древние считали ее сгустком души, особой удивительной субстанцией, в которой материальное переходит в нематериальное, плотское — в более чем плотское, земное в надземное. Отсюда множество табу и ритуальных ограничений, связанных с кровью и ее использованием. Кровь — таинство, загадочное содержание человеческого футляра, его субтильное, жидкое «я». Кровь — жизнь, ее тайна. Не случайно у некоторых мистически ориентированных большевиков (Богданов) была популярна идея, что равномерное разделение (через переливание) между собой крови всего человечества должно увенчаться достижением всеобщего бессмертия. Это Богданов описывает в уникальном фантастическом романе «Красная Звезда». (Кстати, сам он погиб во время опыта по переливанию крови, когда уже после революции возглавлял «Институт крови»!) В нашем веке у больше-виков-богостроителей, как и у древних скифов или трансильванских вампиров, таинство крови вновь на короткий момент стало в центре культурного и социального внимания. — 58 —
|