|
не из внешней действительности, а из действительности моей воли. - У меня не остается действительность моей воли, не остается Я как этот субъект, исполненный воли, но у меня остается непосредственность моего самосознания, остается это самосознание, правда совершенно абстрактное, но в нем содержится последний предел глубины, и я удержался в ней. Это не абстрагирование от моей абстрактной действительности во мне или от моего непосредственного самосознания, от непосредственности моего самосознания. Следовательно, на этой стороне преобладает утверждение без отрицания односторонности непосредственного бытия. Там односторонним является отрицание. Эти два момента содержат потребность в переходе. Понятие предшествующих религий очистилось до этой противоположности, и, поскольку эта противоположность явила и изобразила себя в качестве существующей потребности, это выразилось в словах: "Когда пришла полнота времен" (101), то есть налицо дух, потребность духа, указывающего на необходимость примирения. у) Примирение. Глубочайшая потребность духа состоит в том, чтобы противоположность в самом субъекте была заострена до ее всеобщих, то есть самых абстрактных, крайностей. Отсюда это раздвоение, эта боль. Благодаря тому что обе эти стороны не распались, а это противоречие имеет место в одном [субъекте], субъект раскрывается в то же время как бесконечная способность к единству, он может выдержать это противоречие. Он обладает формальной, абстрактной, но бесконечной энергией единства. Потребность удовлетворяется сознанием примирения, снятия, ничтожности противоположности, сознанием того, что эта противоположность не есть истина, что единства можно достичь посредством отрицания этой противоположности, то есть что существует острая потребность в мире, в примирении. Примирение есть потребность субъекта, она заключена в нем как бесконечно едином, тождественном с собой. — 266 —
|