Философия права

Конечно, по большей части коварную и в чем-то неодо­лимую, бесовскую роль играли здесь две необходимые лю­дям и вместе с тем демонические силы — власть и собственность. Но затем силой, противостоящей праву, в ряде сфер бытия стала также и духовная культура, "философия" — теории, которые нередко, увы, опирались, так же как и гуманистическая философия, на некоторые представ­ления христианства (средневековый агрессивный католицизм) или на представления о свободе, равенстве, справедливости (анархизм, революционное народничество).

Но ни одна "философия", ни одна теория не соверши­ли того, что сделал ортодоксальный марксизм, — не пре­кратились в гигантскую всесокрушающую силу и не обернулись бесчеловечной тиранией, а в итоге — небывалыми разрушениями общества и человека[138]. Почему это произошло?

Марксизм во второй половине XIX — начале XX века ворвался в жизнь людей (и в, казалось, неостановимые процессы утверждения и развития идей свободы и гуманистического права) ослепительными идеалами всеобщего счастья, подлинного равенства, идеями социальной справедливости, и стремлением ликвидировать невзгоды, порожденные капи­тализмом, системой неконтролируемой свободы, эксплуата­ции, угнетения людей труда. И в этой связи цель развития общества виделась не в реализации узкой, по представлениям марксистов, классово-буржуазной задачи (дать свободу человеку, сделать реальностью в жизни людей демократию и право, построенные на личностных свободах), а в том, что­бы ликвидировать социальные антагонизмы вообще, освободить человечество от угнетения и эксплуатации, утвердить всеобщее равенство и социальную справедливость, осчастливить всех людей, предоставить им жизнь "по потребностям", словом, построить совершенное и разумное общество — коммунизм.

А теперь — решающий пункт в зачаровывающей и од­новременно трагической, страшной судьбе марксизма.

Обвораживающая сила марксизма, его обаяние, влияние, породившие во всем мире поистине эйфорию, состояли в том, что такого рода коммунистические идеалы рассмат­ривались не в виде мечты, не в виде возможной перспекти­вы, рассчитанной на отдаленное будущее, а в качестве практической задачи — скорого и решительного установ­ления того строя жизни (по крайне мере в виде "социализ­ма" — первой, как считалось, фазы коммунизма), который должен восторжествовать в ближайшее время, буквально сейчас, при жизни нынешнего поколения, и уже сегодня сделать всех людей счастливыми, и притом — победить везде, сделать людей счастливыми во всем мире.