Но и мысль фантаста в своих представлениях не уходит от человека. Ведь на всех планетах, где развиваются иные, живописуемые ею, миры, мы находим подобные земным города, подобные земным заводы, подобные земным машины и космические аппараты. Особенно заметно сходство внеземного разума с земным человеком там, где речь идет о каких‑то гуманитарных идеях. Эти идеи носят явно земной отпечаток, ибо являются попыткой того или иного разрешения проблем, сегодня волнующих самого человека. Точно так же и технология рисуемых мыслью фантаста чужих цивилизаций не так уж далеко уходит от нашей. Ведь, несмотря на всю ее экзотичность, решает она в сущности те задачи, которые уже сегодня вырисовываются перед нами. Это и понятно: ведь все попытки фантастов представить себе братьев по разуму, с которыми когда‑то предстоит встретиться человеку, – это попытками представить далекое будущее нашего общества. Таким образом, и научная мысль, и мысль фантаста оказываются замкнутыми на сегодняшний день земного человека, на нашу собственную цивилизацию. Но ведь задача‑то заключается в совершенно другом – в том, чтобы представить себе не только в мелких деталях отличный от нашего, но, может быть, даже принципиально иной разум. Иными словами, мы обязаны допустить существование таких форм сознания, которые (не исключено), вообще могут показаться лишенными всякого разума! Поэтому гораздо правильней было бы ориентироваться не на подобную той, которая дарована человеку, но на качественно другую организацию наделенной сознанием жизни: ведь только максимально расширив сферу поиска мы можем обнаружить то, основные характеристики чего нам пока еще совершенно не известны. До тех же пор, пока мы будем искать некое подобие самих себя, рассчитывать на успех едва ли возможно. — 171 —
|