|
523 действительное настоящее - как прошлое, будущее тогда - это провал, который образуется перед настоящим. Такая проспекция была бы на деле ретроспекцией, а будущее - проекцией прошлого. Но даже если, в силу какой-то невозможности, мне бы удалось сконструировать сознание прошлого при помощи смещенного настоящего, это последнее, безусловно, никак не могло бы открыть мне будущего. Даже если фактически мы представляем себе будущее при помощи того, что мы уже видели, все равно, чтобы проецировать увиденное перед собой, нужно, чтобы мы сначала обладали смыслом будущего. Если проспекция есть ретроспекция, это, в любом случае, предвосхищенная ретроспекция, но как было бы возможно предвосхищение, если бы мы не обладали смыслом будущего? Мы догадываемся, как говорят, "по аналогии", что это неповторимое настоящее пройдет, как и все прочие. Но чтобы могла существовать аналогия между настоящим истекшим и настоящим актуальным, необходимо, чтобы это последнее заявляло о себе не только как о настоящем, чтобы оно возвещало о себе как об уходящем, чтобы мы чувствовали давление на него со стороны будущего, которое пытается его сместить, и чтобы, словом, бег времени был бы изначально не только переходом настоящего в прошлое, но еще и переходом будущего в настоящее. Если можно сказать, что всякая проспекция есть предвосхищенная ретроспекция, с таким же успехом можно сказать, что всякая ретроспекция есть перевернутая проспекция: я знаю, что был на Корсике перед войной, ибо знаю, что война маячила на горизонте во время моего путешествия на Корсику. Прошлое и будущее не могут быть простыми понятиями, образованными посредством абстракции, исходя из наших восприятий и воспоминаний, простыми обозначениями для действительного ряда "психических фактов". Время мыслится нами прежде составляющих его частей, временные отношения делают возможными события во времени. Соответственно, дабы субъект мог присутствовать как в интенции прошлого, так и в интенции будущего, необходимо, чтобы сам он не был в нем расположен. Так что не будем говорить о времени, что это "данность сознания", скажем точнее, что сознание разворачивает или конституирует время. В силу идеальности времени, сознание перестает наконец быть заключенным в настоящем. Но имеет ли оно выход к прошлому и к будущему? Его уже не преследуют настоящее и "содержания", оно свободно 524 переходит от прошлого и будущего, которые близки ему, поскольку оно делает их прошлым и будущим, поскольку они суть его имманентные объекты, к настоящему, которое удалено от него, поскольку существует как настоящее лишь благодаря тем отношениям, которые сознание устанавливает между настоящим, прошлым и будущим. Но не теряет ли, таким образом, освобожденное сознание всякое понятие о том, чем могут быть будущее, прошлое и даже настоящее? То время, которое сознание конституирует, не похоже ли оно во всех отношениях на реальное время, невозможность которого мы обнаружили? Не идет ли речь снова о серии "теперь", которая никому не представлена, поскольку никто в нее не вовлечен? Не остаемся ли мы по-прежнему вдали от понимания того, чем могут быть будущее, прошлое, настоящее и переход от одного к другому? Время как имманентный объект сознания есть время нивелированное, другими словами, уже не время. Время сохраняется, если оно не развернуто целиком, если прошлое, настоящее и будущее не есть в одном и том же смысле. Суть времени в том, чтобы себя осуществлять и не быть, никогда не быть полностью конституированным. Конституированное время, ряд возможных отношений в соответствии с "до" и "после", есть даже не время, но его конечная регистрация, это результат его перехода, который объективное мышление всегда предполагает и который ему не удается схватить. Это нечто пространственное, поскольку его моменты сосуществуют перед мышлением,1 и принадлежащее настоящему, поскольку сознание становится современным всем временам. Это отличная от меня и неподвижная среда, где ничего не проходит и ничто не происходит. Должно существовать — 351 —
|