|
Именно иллюзии в отношении глубины приучили нас рассматривать ее в качестве конструкции интеллекта. Можно 336 их спровоцировать, навязывая глазам определенную степень схождения, как в стереоскопе, либо демонстрируя испытуемому тот или иной рисунок в перспективе. Поскольку в этом случае я полагаю, что вижу глубину, в то время как ее нет и в помине, не кроется ли объяснение этого в том, что знаки-обманщики происходят из какой-то гипотезы, и что, вообще говоря, так называемое видение расстояния - это всегда вариант интерпретации знаков? Однако постулат очевиден: предполагается, что невозможно увидеть то, чего нет; следовательно, видение определяется чувственным впечатлением. Недостает исходного мотивационного отношения, его подменяют отношением сигнификационным. Мы видели, что несовпадение образов на сетчатке, вызывающее движение глаз к схождению, не существует само по себе; это несовпадение существует только для определенного субъекта, который стремится соединить воедино монокулярные феномены с одинаковой структурой и тяготеет к синергии. Единство бинокулярного видения и наряду с ним глубина, без которой это видение нереализуемо, появляются, следовательно, тогда, когда монокулярные образы представляются как "расходящиеся". Когда я встаю к стереоскопу, совокупность предстает там, где возможный порядок уже вырисовывается и ситуация просматривается. Моя моторная реакция принимает эту ситуацию. Сезанн говорил, что художник, преследуя "мотив", собирается "соединить блуждающие руки природы".1 Фиксирующее движение в стереоскопе также является ответом на вопрос, поставленный имеющимися данными, и этот ответ содержится в самом вопросе. Именно поле, как таковое, ориентируется в направлении симметрии, настолько совершенной, насколько это возможно. И глубина - это только момент перцептивной веры в единую вещь. Рисунок, изображающий перспективу, не воспринимается так, как будто он сначала исполнен в определенной плоскости и только потом обретает глубину. Линии, которые убегают к горизонту, не даны сначала как наклонные и лишь потом мыслятся как горизонтали. Рисунок в его целостности стремится к равновесию, углубляясь в третье измерение. Тополь на дороге, изображенный меньшим по размеру, чем человек, может стать настоящим деревом, только отступая к горизонту. Именно сам рисунок стремится к глубине, как брошенный камень всегда 1 Casquet. Cezanne. P. 8l. 337 — 227 —
|