Феномен человека

Верно, что по строению любой организм всегда и необходимо разбирается на составные части. Но из этого отнюдь не следует ни что само суммирование этих частей происходит автоматически, ни что из их суммы не возникает чего-то специфически нового.

То, что «свободное», даже у человека, оказывается целиком разложимым на детерминированные части, не опровергает того, что в основе мира (как мы здесь утверждаем) лежит свобода. Это просто результат и триумф изобретательности жизни.

в. Безразличие к индивидам. Сколько раз искусство, поэзия и даже философия рисовали природу в виде женщины с завязанными глазами, топчущей бесчисленное множество раздавленных жизней… Первый след этой кажущейся жестокости проявляется в изобилии. Как саранча, о которой писал Толстой, жизнь проходит по мосту из нагроможденных трупов. И это — прямое следствие размножения. Но в том же «бесчеловечном» направлении по-своему действуют и ортогенез и ассоциация.

Путем явления ассоциации живая частица как бы отрывается от самой себя. Оказываясь в более обширной, чем сама, совокупности, она частично попадает в рабство этой совокупности. Она уже не принадлежит самой себе.

И если включение в органическое или социальное растягивает частицу в пространстве, то приобщение к линии потомков не менее неумолимо растягивает ее во времени. Ортогенез — волочильня для индивида. Из центра он становится посредником, звеном. Он больше не существует как таковой — он передает. Жизнь более реальна, чем жизни, было уже сказано…

Здесь — гибель во множестве. Там — четвертование в коллективе. А еще в третьем направлении — растягивание на дыбе становления. Драматическое и вечное противоречие между возникшим из множества элементом и множеством, постоянно возникающим из элемента в ходе эволюции.

По мере того как общее движение жизни упорядочивается, этот конфликт, несмотря на его периодические вспышки, идет к своему разрешению. Однако его безжалостное действие распознается все же до самого конца. И только на стадии духа, когда эта антиномия доходит до пароксизма, воспринимаемого чувством, она проясняется, и тогда безразличие мира к своим элементам превращается в огромную заботу — в сфере личности.

Но мы до этого еще не дошли.

Нащупывающее изобилие, созидательная изобретательность, безразличие ко всему, что не является будущностью и совокупностью. Таковы три тенденции, под знаком которых в силу своих элементарных механизмов жизнь поднимается все выше и выше. Но есть еще и четвертая, объемлющая первые три, — тенденция всеохватывающего единства.