|
Но дурак не приставил к виску ствола. Он жив. Хотя жизнь ему не мила. (Впрочем, как Вам и Мне.) В это раз не стыд его спас, не стыд, Не упрёки, которые жгут, – Он просто узнал, что не знает она, Что не знала она и что знать она Ни черта не могла тут.[553] Добавим к сказанному и то обстоятельство, что культ прекрасной Дамы создает весьма серьезные проблемы всем тем (а их — большинство), кто не отвечает стандартам «неземной» красоты, кто, оставаясь «hot», не может быть ни «flirty», ни, «sexy». Этот культ ломает ее жизнь, не давая женщине появиться на людях без какой-то карнавальной маски, ее тело, которое изнурительными диетами втискивается в чуждые ему стандарты, ее душу, принуждаемую верить в истинность всех заклинаний и танцев, которые в действительности посвящаются не ей, но некоему надуманному образу. Этот же культ бросает немалую часть из них на баррикады феминизма, который наносит вред прежде всего самой женщине: феминизм не борьба женщины против мужчины, это борьба неудавшейся женщины против успешной,— где-то сказал Ницше. В действительности особое отношение к ней отнюдь не культивируется Европой. Об этом свидетельствует тот непреложный факт, что, достойные отнесения к памятникам человеческой глупости, поэтические перехлесты славословий вполне компенсируются грязной изнанкой ее культуры. Наиболее отвратительные ругательства производны именно от женщины и ее детородной функции, то есть от той главной ценности, благодаря которой она, казалось бы, возносится на недосягаемую никаким мужчиной высоту. При этом заметим: речь идет не только о русском языке. «Сукин сын» — лексическое достояние многих народов. Между тем и в русскоязычном недобрословном упоминании «матери» со временем, как кажется, был утрачен первый элемент сложносоставного ругательства: «пес… твою мать». Так что общая структура сквернословия вполне интернациональна. Да и экранные примеры того, как блестящие гвардейские офицеры встают, чтобы поднять бокалы с шампанским за прекрасных дам, говорит вовсе не о воспитании, ибо, оставаясь одни, они тут же начинают делиться друг с другом скабрезными анекдотами про них. («Не самые ли лучшие те анекдоты, соль которых прячется в длинных шлейфах и турнюрах?»[554]). Правда, многое из сказанного существует давно; история культуры складывается не только из создания парадных, выставочных форм, но и развития уродливых мутаций. Тревожно другое: в последнее время они формируют поведенческие стереотипы все более и более младших возрастов. В действительности европейская культура глубоко противоречива: порождая культ женщины, она в то же время продолжает и через девять столетий видеть в качестве одного из высших ее достоинств — мужество, напротив, одним из унижающих мужчину — женственность. Одно это говорит о том, что за все время своего существования культ так и не проник в органику культуры, остался глубоко чуждым ей. — 321 —
|