Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

Отсюда вполне допустимо утверждать, что равенство полов лишь косвенным образом является заслугой феминистских движений (конечно же, не распад семьи был их генеральной целью), в действительности это результат окончательного поглощения социумом всей системы преемственности культурного наследия, практически полного исключения из нее распадающегося союза мужчины и женщины. Впрочем, допустимо утверждать и другое: «техническим средством» воспроизводства социума становится не только мужчина, но и его вечная спутница.

Таким образом, в межпоколенной коммуникации за мужчиной остается только одно — привитие новым поколениям модели гендерных ролей. Однако и гендерные роли подвергаются сильной деформации под давлением «женского» воспитания и результатов стремительного перераспределения прав между мужчиной и женщиной. Нередко он утрачивает даже роль «кормильца», содержателя семьи. К слову, там, где создаваемый им «дом» всецело стоял на его плечах, «кормильцем» даже в глазах ребенка был только он, сегодня, как отмечают психологи и педагоги, им становится та, которая ставит тарелку на стол. Причем не только в той семье, где мужчина перестает быть основным «добытчиком».

Да и за женщиной в межпоколенной коммуникации не остается ничего иного, кроме формирования тех же гендерных ролей. Вот только в новой системе отношений преимущественное право воспитания поколений теперь переходит к ней. Между тем ключевым элементом единой системы воспитания еще продолжает оставаться то, что остается от семьи. Поэтому постепенный сдвиг ее в сторону неполной материнской не может не влиять и на деформацию гендера. Словом, маскулинизация женщины и феминизация мужчины — это вовсе не дефекты воспитания и даже не продукт неблагополучия общества (хотя, в известной степени, и это тоже), а результат длительной эволюции социальных механизмов родовой преемственности. Иначе говоря, успехи психологии семьи, детства, внимание социума, забота государства могут в какой-то мере замедлить развитие этих метаморфоз, но при всем желании не в состоянии предотвратить их.

К сожалению, и внимание социума, и забота государства направлены совсем на другое, и справедливо утверждать, что именно их усилиями устранение мужчины из процесса семейного строительства (по историческим меркам стремительно) ускоряется.

9.4.2. Право на зачатие

Прежде всего это проявляется в том, что инициатива зачатия переходит к женщине; к ней же переходит и исключительное право на него.

Реальное право существует только там, где сохраняется возможность принудить к исполнению его норм либо воспрепятствовать их нарушению. Право обеспечивается, охраняется, защищается всеми институтами государства. В идеале, над его установлениями нависает массив развитого аппарата принуждения, который следит за соблюдением возведенной в закон государственной воли и способен настоять на ее неукоснительном исполнении. В этом смысле нормы права носят общеобязательный, непререкаемый характер, и любой, кто нарушает ее, подлежит наказанию. Сегодня женщина может защитить зачатого ею ребенка всей мощью государства. Точно так же, всей мощью государства она может воспрепятствовать любому принуждению к зачатию. Но что стоит за правом мужчины на продолжение своего рода? Только культурная норма и ничего другого. Но если ни одна из всего множества дивизий, ни один из всей армады авианосцев и линкоров не сдвинется с места для его обеспечения, то существует ли это право на самом деле? Не забудем еще и о том, что не только норма права, но и культурная норма запрещают чрезмерную активность мужчины в отношениях с женщиной.