|
Во всяком случае, слово выполняет, играя роль такого возбудителя, новую функцию, отличную от функции сообщающей, - номинативной, предицирующей, семасиологической, - и в структуре своей выделяет для выполнения этой функции особый член. Но, имея в виду, что внутренняя расчлененность слова отражается и на внешнем чисто звуковом облике слова, мы тщетно искали бы постоянной звуковой приметы, "симптома" субъективных реакций N. Если в известных пределах можно сказать, что такую роль играют "междометия", "частицы" (в особенности, например, в греческом), то, с другой стороны, очевидно, что их употребление слишком ничтожно, а указанные реакции и без их помощи передаются достаточно полно. Вместе с тем не следует забывать и того, что "значение" междометий и частиц - условно и что известная часть междометий образуется в языке в результате потери словом своего собственного смысла. Такие междометия и частицы, как "спасибо", "corbleu", "parbleu", "dame", "jemine", и пр., свидетельствуют против пресловутой теории происхождения языка из "естественных" воплей, но в пользу того, что как выразители субъективного состояния N они получились по атрофии в них собственного смысла. Таким образом, если нет в слове или среди слов особого "выразителя" субъективных "представлений" N, то нужно признать, что для слова как такого эта функция вообще является второстепенной, прибавочной. И, конечно, дело так и обстоит. Слово, как мы его до сих пор рассматривали, было "вещью" социальною, тогда как в качестве "выразителя" душевных субъективных волнений оно факт всецело "естественный". Животные, не имеющие никакого языка и потому не мыслящие, тем не менее издают звуки, "выражающиеся их эмоции, состояния организма и пр. В точном и строгом смысле такие "звуки", как лишенные в точном же смысле "смысла", не суть "выражения". Это знаки - другой категории. Психологически или психофизиологически это - составные части самого переживания, самой эмоции. Мы говорим о крике, "выражающем" страх, в таком же смысле, в каком мы говорим о побледнении, дрожании поджилок и т. п. как выражениях страха. Все это - не выражения "смысла", а части, моменты самого переживания или состояния, и если они внешне заметнее других моментов или если их легче установить, то это дает им возможность быть симптомами, но не "выражениями" в точном смысле, Естественный крик, вопль, стон, только потому, что он исходит от человека, не становится eo ipso речью. Речь сопровождается естественными проявлениями душевного и физического состояния говорящего. И обратно, эти проявления отражаются на всем его поведении, в том числе и на его речи. Чтобы понимать слово, нужно брать его в контексте, нужно вставить его в известную сферу разговора. Последняя окружается для говорящего известною атмосферою его самочувствия и мироощущения. Воспринимающий речь понимает ее, когда он вошел в соответствующую сферу, и он симпатически понимает самого говорящего, когда он вошел в его атмосферу, проник в его самочувствие и мироощущение. — 60 —
|