|
Основные исследовательские установки были сформулированы Конрадом Лоренцем. Познавательный аппарат человека с древних времен мыслился, по крайней мере сторонниками корреспондентской теории истины, как некое зеркало, отражающее мир. Сознание как инструмент познания ни в коей мере не является зеркалом: создавая мысленные репрезентации и перерабатывая информацию, мы не просто отражаем, но и конструируем мир. Также Лоренц считал, что нет большего заблуждения в истории человеческого духа, чем мнение эмпириков, что человек перед каждым индивидуальным актом познания есть чистая доска, tabula rasa. Существуют генетические предрасположенности, и есть филогенетический опыт человечества, который снимается в индивидуальном сознании и предстает как онтогенетическое априори. Исследование когнитивного аппарата человека, его эволюционного происхождения и различий в способах восприятия мира представителями различных исторических эпох и различных этнических популяций сегодня – это, по мысли Лоренца, попытка заглянуть за зеркало и увидеть его обратную, скрытую от нас сторону, понять механизмы его функционирования. Это попытка лучше понять самих себя, заглянуть в самих себя. Лоренц проводил глубокие параллели между сознанием человека и когнитивным аппаратом животного и подчеркивал, что сама жизнь есть процесс приобретения знаний, когнитивный процесс: жизнь тождественна познанию. Эволюционная эпистемология объясняет то, что для Аристотеля представлялось загадкой и для объяснения чего последний ввел целевую причину. Почему, допустим, кошка имеет когти? Ответ Аристотеля будет: «Чтобы ловить мышей!». Для Лоренца телеология не нужна: соответствующее морфологическое приспособление тела кошки есть результат эволюции и имеет ценность для выживания. Все знание человека имеет приспособительный характер и означает совершенствование нашей способности к выживанию. Печать адаптации (адаптивной ценности) лежит даже на высоко абстрактных результатах человеческого познания, ценность которых для выживания доказывается весьма опосредованно, через сложные цепочки связи теоретического и эмпирического. Ментальные и перцептивные способности человека связаны с его телесными действиями, поскольку человек вышел из животного мира. Для животного связь познания с действием очевидна и непосредственна. Вещи, окружающие животное, – это предметы действия, о чем говорил Я. фон Икскюль и что подчеркивал Лоренц. Хватать для животного – значит познавать и понимать. Greifen есть begreifen. Хватание телом является для них хватанием в образах восприятия, что отражается в этимологии слова «понятие» во многих языках. Понять в русском языке означает обнять мыслью, схватить в представлении. Причем, как показывает Лоренц, для животных представление о действии и желание действовать неразделимы с самим действием. Животные никогда не могут попасть в положение, что они «хотят» лететь, но не могут. Гуси летают только дважды в день, утром и вечером, но у них всегда воление совпадает с действием[35]. Мир, строящийся через телесное действие живого существа, имеет еще и такую особенность, что в процессе эволюции не только животное (или растение) приспособилось к окружающему его, внешнему для него миру, но и мир, как мир именно этого живого существа, его Umwelt прошел свою часть пути ему навстречу. Этот процесс в биологии называют процессом коэволюции, а в современной когнитивной науке – процессом энактивного встраивания живого существа в окружающую его среду, которую оно осваивает, к которой приспосабливается и которую отчасти преобразует с учетом своих нужд. — 29 —
|