Двуликий янус

Нельзя путать автора-творца, момента произведения, и автора-человека, момента социального события жизни.

Автор - носитель единства завершенного целого героя и целого произведения. Автор видит и знает все то, что видят и знают все герои, но и больше их, такое, что им принципиально недоступно и в этом избытке видения знание завершение целого. Сознание героя объемлется художественной заинтересованностью автора (подчеркнуто нами - Е.Б.). Общая формула основного эстетически продуктивного отношения автора к герою - формула «отношения напряженной вненаходимости» автора всем моментам героя (пространственной, временной, ценностной и смысловой вненаходимости) (9). Автор рождает героя в «новом плане бытия». Жизнь героя переживается автором в иных ценностных категориях, чем он переживает свою жизнь и жизнь других людей вместе с ним.

Эстетическое событие может совершиться, когда имеются два несовпадающих сознания. Когда героя, даже потенциального или автобиографичного нет, мы имеем дело с познавательным событием (трактат, статья, лекция). Когда герой автобиографичен, автор должен стать другим по отношению к себе самому, взглянуть на себя глазами другого.

Каждый человек всегда имеет по отношению к другому избыток видения, обусловленный единственностью и незаместимостью своего места в мире. Восприятие конкретного целого предполагает определенное место созерцателя, его единичность и воплощенность.

Эстетическое созерцание не может отвлечься от конкретной единственности в бытии, занимаемого субъектом этого действия и художественного созерцания, которое тоже действие, ибо оно активно и продуктивно. «Избыток видения - почка, где дремлет форма и откуда она развертывается, как цветок» (10). Но для развертывания формы необходимо, чтобы мой избыток видения восполнял кругозор созерцаемого другого человека, не теряя его своеобразия. «Я должен вчувствоваться в этого другого человека, ценностно увидеть изнутри его мир так, как он его видит, стать на его место и затем, снова вернувшись на свое, восполнить его кругозор тем избытком видения, который открывается с этого моего места вне его, обрамить его, создать ему завершающее окружение из этого избытка моего видения, моего знания, моего желания и чувства» (11)

В работе «Формы времени и хронотопа в романе» (Очерки по исторической поэтике)» (1937-1938 гг.) Бахтин уточняет ответ на вопрос, с какой точки зрения смотрит автор на героя и изображаемые события, вводя понятие «хронотопа» («время пространства»). Автор смотрит из своей современности, которая включает среди других областей социального и личного опыта автора-творца область литературы и - шире - культуры. Автор-творец, находясь вне времени - пространства изображаемого им мира, изображает последний или с точки зрения участвующего в изображенном событии героя, или с точки зрения рассказчика, или подставного автора, или прямо от себя, как если бы он видел и наблюдал его, как если бы он был вездесущим свидетелем. Но даже в автобиографии и исповеди он, как создавший, остается вне изображенного в ней мира. «Абсолютно отождествлять себя, свое «Я», с тем «Я», о котором я рассказываю, так же невозможно, как невозможно поднять себя самого за волосы» (12).