|
Это явствует из того, что государственная власть имеет призвание утверждать естественное право, а естественное право совпадает именно с общим, духовным интересом народа и гражданина.[101] В порядке политической целесообразности это определяется тем, что только служение общему интересу превращает государственную власть в действительный, авторитетный центр политического единения. Эту аксиому можно выразить так, что программа власти должна быть приемлема для зрелого государственного правосознания ; не просто для «наличного в народе правосознания», но для его духовно верной, предметной глубины. Поставление себя лицом к лицу с этой глубиною правосознания и с общим государственным интересом – составляет основную задачу всякой честной политической партии. Партия есть не шайка, не банда, не клика и не котерия, именно постольку, поскольку она стремится создать государственную власть , а не просто захватить власть в государстве. Но воля к государственной власти есть тем самым воля к государственной цели , которая не включает в себя никакого частного – личного или классового – интереса как такового. Поэтому политическая партия не может быть классовою по своей программе : она должна быть непременно всеклассовою , и притом сверхклассовою . Ибо государственная власть есть нечто единое для всех и общее всем, и поэтому программа, намечающая ее желанную и грядущую линию поведения, может содержать указания только на общие интересы. Партия, лишенная государственной программы, поддерживающая один классовый интерес, есть противо-государственная партия; она политически недееспособна; если она захватит власть, то она поведет нелепую и гибельную политику и погубит государство раньше, чем сила вещей заставит ее наскоро придумать политические добавления к ее противо-политической программе. Зрелое правосознание есть единственная сила, которая может обеспечить государственность партийных программ. При наличности такого правосознания партия от партии отличается не по тому, чей интерес отстаивает каждая из них: ибо все отстаивают один и тот же интерес – государственный, но по тому, как они понимают этот единый и общий всем интерес. Тогда борьба партий является уже не конкурсом классовых претензий, но спором политических пониманий . Тогда все партии хотят одного и того же: государственного, т. е. всеклассового и сверхклассового, всегражданского блага; все партии выпрашивают единое воленаправление ; все партии стараются прежде всего отличить государственный интерес от личного и классового; и все сознают непозволительность построения программы по принципу корысти. — 199 —
|