Комментарий к роману Чарльза Диккенса

Весною 1817 г. митинг, собравший в Манчестере на площади Сент-Питерс-Филд несколько тысяч рабочих, постановил идти пешком в Лондон с петицией. обращенной к парламенту. Запасшись шерстяными одеялами, — отчего это шествие получило название «похода одеяльщиков» («блэнкетиров»), — рабочие двинулись на юг, рассчитывая по дороге соединиться с рабочими из Дерби, но шествие было остановлено в самом начале. В июне того же года произошло восстание близ Дерби, также быстро прекращенное отрядом гусар. Повторяющиеся восстания заставили правительство прибегнуть к крайней мере — к отмене применительно к их участникам акта Habeas corpus (ч. 35).

ЧАСТЬ 21

Годы 1818—1821

Благодаря урожаю 1817 г. цены на хлеб несколько понизились, что привело к некоторому облегчению положения промышленных рабочих и временному их успокоению. Действие акта Habeas corpus было восстановлено. Но, с другой стороны, тот же фактор — снижение цен на хлеб — привел к разорению едва ли не последних мелких земельных собственников, а также мелких арендаторов. Увеличилась также безработица среди сельскохозяйственных рабочих, массами переходивших на фабрики и заводы. И уже в 1819 г., под давлением промышленной депрессии, предприниматели возобновляют подачу петиций в парламент, а радикалы — агитацию посредством рабочих митингов. В августе состоялся грандиозный митинг, в несколько десятков тысяч человек, сошедшихся из разных частей Ланкашира и Манчестера на Сент-Питерс-Филд. Темою митинга была парламентская реформа. На митинге выступал и председательствовал Оратор Хант (ч. 20). Когда городские власти попытались арестовать Ханта и встретили сопротивление со стороны толпы, они, прочитав Закон о нарушении общественного порядка (ч. 48) так, что его почти никто не слышал, направили на толпу полк пьяных кавалеристов. Безоружная толпа была рассеяна, несколько человек изрублено шашками или раздавлено насмерть, в том числе женщины и дети, и несколько сот ранено и измято. Это побоище окрестили манчестерской бойней, а также Питерлоо. Последнее название намекает на место, где происходил митинг (Сент-Питерс-Филд), и, вероятно, внушено поздравлением, которое прислал принц-регент солдатам, «героям Ватерлоо», участвовавшим в побоище.

Это избиение вызвало всеобщее возмущение в стране и даже в парламенте, главным образом среди вигов, на которых теперь возлагало надежды «среднее сословие» и которые, в свою очередь, искали у него политической поддержки. Тем не менее правительство провело в 1819 г. закон, известный под именем Шести актов (ч. 18), прозванных «затыкающими рты актами». Этим законом ограничивалась свобода собраний и митингов, запрещалось ношение оружия, стеснялась свобода печати и расширялись права городских властей в отношении преследования лиц, подозреваемых в подготовке восстания. Закон этот вызвал общее негодование и не остановил движения в пользу реформы. В самом парламенте из года в год, в 1817, 1818, 1819, 1820 гг., вносились частные законопроекты о лишении избирательных прав одного из «гнилых местечек» и о передаче этих прав какому-нибудь из растущих промышленных центров. Обсуждение политических тем на легальных собраниях и в клубах продолжалось, точно так же как и в журнальной прессе, и даже изящная литература и поэзия, включая таких крупных представителей ее, как Байрон и Шелли, откликались на политические события и запросы времени. Продолжалась и подпольная деятельность, принявшая форму конспиративных заговоров. В феврале 1820 г. был раскрыт так называемый заговор на Кето-стрит, подготовленный при участии провокатора и имевший целью, в виде мести за «манчестерскую бойню», перебить министров, которые должны были собраться на обед в доме лорда Хероуби (Гровенор-сквер). Во главе заговора стоял один из Спенсовских филантропов 1816 г. (ч. 20), землемер Артур Тисльвуд (1777—1820). При аресте заговорщики оказали отчаянное сопротивление, и некоторым из них удалось бежать, в том числе Тисльвуду. Он был захвачен на следующее утро у себя в постели в другой части города (в Сити). Шестеро участников подверглись бессрочной ссылке в колонии на каторжные работы, Тисльвуд и четверо его товарищей были повешены и затем обезглавлены. Такая казнь назначалась в то время за измену, но в данном случае она была применена в последний раз, поскольку зрелище обезглавления мертвых вызвало всеобщий и решительный протест, — когда головы казненных были показаны толпе, она неистовствовала и кричала: «Где голова Эдвардса [провокатора]?»