|
Во время подачи голосов заманивание избирателей или устранение приверженцев противной партии продолжалось при помощи указанных выше и упоминаемых Диккенсом способов; точно так же продолжались буйства и столкновения вроде того, в которое попал мистер Пиквик. Так как в Итенсуилле выборы продолжались всего два дня, то Диккенс и здесь допускает хронологическую неточность (см. ч. 29). Выборы являются исполнением королевского приказа, то есть, по английской юридической терминологии, «ответом» (return) на него, поэтому отчет о выборах, посылаемый комиссаром по выборам (returning officer), также называется ответным, исполнительным отчетом (return); тот же термин прилагается и к заключительному моменту выборов — избранию депутата в парламент, указанием на что заканчивается описание итенсуиллских выборов (см. англ. текст). Свободное время в Итенсуилле мистер Пиквик проводил в беседах с мистером Поттом, Уинкль ухаживал за миссис Потт, а Снодграсс и Тапмен развлекались в «Павлине», которого оригиналом в Садбери, вероятно, была гостиница «Лебедь». Экарте?, игра, за которой коротают время мистер Уинкль и миссис Потт, — одна из самых простых карточных игр, распространенная в начале XIX века в парижских «салонах». Играют двое; в колоде 32 карты (без младших; начиная с шестерки), старшая — король, туз — между валетом и десяткой; сдается по пять карт, одиннадцатая — козырь. Партнер может предложить сбросить (франц. — ?carter) одну или несколько карт, сдающий соглашается или отказывает; в первом случае он сам также может сбросить и получить новые карты, во втором — игра ведется сданными. Три взятки — очко, пять — два очка; объявленный король при выигрыше — очко, и т. п. Играют до пяти очков. Пиквикисты, разместившиеся и «Павлине», играли, под искусным руководством Сэма Уэллера, в кегли или на китайском бильярде. Последний был введен во втором десятилетии XIX века и состоит из продолговатой, наклонно поставленной доски с девятью нумерованными отверстиями, в которые небольшим кием загоняются шары из слоновой кости. Кроме того, мистер Тапмен и мистер Снодграсс, попав в «коммерческую комнату» «Павлина», выслушали поучительный рассказ одноглазого торгового агента (гл. XIV). «Коммерческие комнаты» в гостиницах и постоялых дворах специально предназначались для разъезжающих торговых агентов , так называемых «коммерческих путешественников», коммивояжеров. Диккенс дает в своем описании исчерпывающее представление о такого рода помещении, но не останавливается на самом типе этого посредника между торговой фирмой и провинциальным заказчиком, хотя в галерее его типов, в частности в «Пиквикском клубе», торговый агент занимает видное место. Разговорное название (которое обычно Диккенсом и употребляется) коммерческого или торгового агента — bagman, то есть человек с мешком, или «мешочник». Это название возникло в те времена, когда такой агент разъезжал верхом, привязывая к седлу огромные мешки, наполненные образцами товаров; позже, и до распространения железных дорог, бэгмены разъезжали по провинциальным дорогам на двуколках как ездил и Том Смарт . Одно из своих поздних и автобиографических произведений — «Путешественник не по торговым делам» (1860—1868 гг.) — Диккенс начинает с характеристики «неторгового агента», построенной на систематическом отрицании признаков настоящего торгового агента . По этой характеристике читателю нетрудно составит себе яркий образ бэгмена: «Среди трактирщиков у меня нет ни братьев, ни друзей, среди горничных — воздыхательниц, среди лакеев — почитателей, и коридорные не смотрят на меня с восторгом и завистью. Мне не спешат зажарить бифштекс, язык, кусок ветчины или для меня одного испечь пирог с голубями гостиницы не шлют мне на дом объявлений, не оставляют номеров, увешанных словно шпалерами, пальто и пледами для путешествующих по железной дороге, и нет в Соединенном Королевстве ресторатора, который бы слишком интересовался, какого я мнения о его коньяке или хересе. Когда я нахожусь в пути, я не имею обычно скидки по счетам и, возвращаясь домой, не получаю комиссионных. Я не знаю, где что идет по какой цене, и, если б даже пришлось, не сумел бы всучить человеку вещь, которая ему не нужна. Когда я путешествую по городу, меня не увидишь на козлах экипажа, снаружи напоминающего новехонький легонький фургон для перевозки фортепиано, а внутри печь, в которую пекарь вздумал уложить в несколько рядов какие-то плоские коробочки. Когда я путешествую по провинции, меня не часто увидишь в двуколке...»[57] Этот тип, возникший во времена торгового капитала, мануфактурного производства и отвратительных английских дорог, претерпел радикальное изменение с развитием промышленного капитала и новых способов сообщения, но со времени сатирических журналов XVIII века неизменно оставался объектом английской сатиры[58]. — 110 —
|