|
Нечто подобное этому , но в совершенно ином плане и в актах совсем иного строения , происходит тогда, когда еще не верующий, но религиозно-ищущий человек обращается к Богу. Согласно тому, что мной изложено и показано в предшествующих главах,[489] человек, ищущий Бога, должен прежде всего собрать, проверить и очистить свой духовный опыт , т. е. отделить в пределах своей собственной души и жизни — духовные состояния и духовные содержания от недуховных . Сначала он будет производить это неуверенно, а может быть, и с ошибками; но этим не следует смущаться, ибо уверенность его постепенно будет крепнуть и ошибки будут выясняться и устраняться. Вслед за тем он должен совершить приятие духовности и духа — сердцем: предпочесть духовное, испытать от него радость, полюбить его и обратиться к нему с тем, чтобы служить ему, беречь и умножать его. Пока происходит рассуждающий отбор и человек объективно рассматривает свои «дела и дни», молитва, вероятно, не дастся ему. Но как только начнется движение предпочитающего и полюбляющего сердца , так молитва «неизвестному Богу» станет возможной и естественной. Ибо молитва есть горение сердца о совершенном и к Совершенному . Для того чтобы она началась, не надо никакого «удостоверения» в объективном бытии Бога, как высшего и абсолютного Лица: достаточно того, чтобы сердце избрало, предпочло и посвятило себя Духу, обретенному им в пределах своего собственного опыта. Это еще не вера в Бога; и «предпочтенное» не есть еще Бог. Это есть всего лишь — лично испытанный и сердцем узнанный край Ризы Божией или благодарно и радостно принятый дар Его благодати . Этого довольно: первое касание и приятие осуществилось; и молитва может начаться. Это будет молитва, обращенная к тому таинственному Центру духовности, который живоносно качествует в принятых моим сердцем духовных состояниях и содержаниях; — к «проблематическому» Солнцу светящих мне и согревающих меня лучей; — к Предмету, скрытому от меня и явленному мне через мои духовные содержания; — к Источнику того, что я узнал и приял как в самом деле значительное, благое и прекрасное во мне самом и в мире . То обстоятельство, что я этого Предмета еще не испытал и не увидел, и не знаю — ни каков Он, ни обстоит ли Он на самом деле, — не имеет большого значения. Если человек, входя в темную комнату, спрашивает тревожно, «кто тут?», — то ему естественно и необходимо, входя в сферу ослепляющего духовного света и зажмуриваясь от непривычки, воскликнуть: «Кто это? чей это свет слепит меня? какая сила качествует в этих изумительных и радующих мое сердце лучах?!» И, далее, ему естественно помыслить: «Этот свет не от меня исходит, ибо, вот, рядом с ним — во мне тьма и бездуховность… Это с виду — мои состояния и содержания, но свет в них — высший : предметный, устойчивый, непреходящий, сильный и творческий… Где же Источник его, где это светящее светило?!» — 445 —
|