Тайна курочки рябы. Безумие и успех в культуре

проникаемостью бредового пространства [Сосланд 2001]). То, что напечатано на компьютере, что бы там ни было напечатано, свидетельствует об измене жены. Предположим, я, параноик, читаю первую фразу этого параграфа: "Допустим, я сижу за компьютером и печатаю текст", и я тут же добавляю: "А она в это время ..." - и так далее. Или "Александр Сосланд назвал это пенетративностью". "Как, и с Сосландом тоже?! Ну конечно, как я раньше не догадывался?" И так далее.

38.Как можно описать этот режим использования языка? Он сродни
тому, что Леви-Брюль называл партиципацией. Параноик - типичный
партипационист. Тот факт, что он что-то видит, является свидетельством
связи этого факта или предмета с его основной идеей. Это партипационное
мышление. В сущности, параноик должен быть счастлив - пространства
вокруг много и доказательств измены хоть отбавляй. Параноику можно
позавидовать с точки зрения логики депрессивного.

39.Логика депрессивного. Пространства, наоборот, очень мало.
Практически в семиотическом смысле оно стремится к нулю. Потому что
оно обессмыленно. Вещи есть, но они не имеют никакого значения. Все
плохо. Все плохо, потому что ничего нет. Потому что нет самого главного,
от чего произошла депрессия. Нет мамы. Или объекта, заменяющего маму.
Мамы нет - он интроецировал ее в себя. Он - сосуд, в котором находится
мама. Неожиданно мы приходим к идее, что пространство депрессии
довольно сложно устроено, оно включает в себя внутреннее и внешнее.
Внутреннее скрыто во внешнем.

Бывает, что наоборот, он себя превращает в скрываемый объект, когда накрывается одеялом с головой. В этом случае он находится в маме, а не мама в нем. Он вновь плод в ее утробе. Нет никаких знаков, никаких смыслов, пространство - предельно тесное и беззнаковое. Иногда он зовет: "Мама!" Это минимальный артикулированный языковой жест депрессивного человека. Он никогда не зовет папу. Это у шизофреников, как считал Лакан, дела - с папой [Лакан 1997], у депрессивных - с мамой.

Что происходит с пространством при шизофрении? Возьмем, например, шизофренический бред преследовани. Здесь усиливается то же самое, что имеет место при паранойе. Все пространство вокруг враждебное и однознаковое, то есть свидетельствует об одном - о том, что повсюду враги. Та же левибрюлевская партиципация. Но есть важное отличие. При паранойе, если преследование, то преследование, если отношение, то отношение. Бред систематизирован и имманентно понятен, и, соотвественно, знаки и означающие пространства хоть и нелепые, но мотивированные логикой паранойяльного бреда.