Бытие и сознание

Мыслительные связи как смысловые нередко противопоставлялись ассоциа­тивным как якобы бессмысленным, механическим. Основанием для такой трак­товки ассоциаций явилось то обстоятельство, что образующаяся у человека при определенных условиях связь между двумя объектами или явлениями может быть несущественной для них. Однако образование этой связи между ними все же должно иметь смысл для индивида, у которого она устанавливается (так, но­мер телефона, который мне надо набрать, чтобы связаться с нужным мне челове­ком, несущественен для характеристики этого человека, но общение с ним долж­но быть нужно мне, чтобы я запомнил номер его телефона). Постольку ассоциа­ция — тоже осмысленная связь; утрачивая свой жизненный смысл для индивида, она угасает.

В силу своего сигнального характера, ассоциативная связь динамична: она об­разуется (замыкается), угасает и при определенных условиях вновь восстанавли­вается3. Обычно не бывает так, что прошлое либо постоянно нами помнится, либо никогда не вспоминается. Воспоминания иногда угасают, а потом вновь восста­навливаются. Причина их исчезновения может заключаться не только в том, что мы не сталкиваемся с воздействиями, которые могли бы по ассоциации восста­навливать эти воспоминания, но и в том, что связь между этими воздействиями и забытым угашена. Иногда все на каждом шагу напоминает нам о прошлом — любая мелочь, даже, казалось бы, лишь очень отдаленно с ним связанная, а в других слу-

' В качестве ассоциации из прочих условных связей иногда выделяют временную связь между двумя нейтральными раздражителями, подобную той, которая была констатирована в опытах Подкопаева и Нарбутовича (см.: Нарбутоёич И. О. и Подкопаев Н. А. Условный рефлекс как ассоциация // Тру­ды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова. — 1936. — Т. VI, вып. 2.). Однако образовать связь между двумя «нейтральными» раздражителями (не пищевыми и т. п.) Подкопаеву и Нарбуто-вичу удалось, как известно, лишь введя новые, необычайные раздражители, т. е. вызвав по отношению к ним ориентировочный рефлекс, а это по существу значит, что второй раздражитель служил удовле­творению «познавательной» потребности, возникающей с появлением первого, и эта связь была, та­ким образом, сигнальной. Ее отличие от рефлекторных связей, образующихся, скажем, на пищевой раздражитель, заключалось, собственно, лишь в том, что рефлекторная деятельность, ее подкрепле­ние и ее сигнальность осуществлялись в рамках «познавательной» деятельности анализаторов.