Бытие и сознание

Каждый конкретный психический процесс связан с конкретным физиологиче­ским процессом, с конкретной деятельностью или состоянием мозга. В силу этого объяснение психических процессов их зависимостью от структуры или зоны моз­га как механизма не может быть продвинуто на реальные психические процессы (восприятия, мышления и т. д.). Эти последние, взятые в своей конкретности, вы­ступали все же вне конкретной связи с деятельностью мозга, значит, как чисто ду­ховная деятельность, для которой не может быть указано материальной основы.

Психика как функция мозга выступает в этой концепции, с одной стороны, как абстрактное, формальное образование, не как реальный процесс, а с другой сторо­ны, трактуется очень примитивно — не как деятельность, всегда извне обуслов­ленная, а лишь как отправление определенной ткани.

В силу того, далее, что психоморфологическая концепция соотносила психику с анатомическим строением мозга безотносительно к динамике его нервной дея­тельности, психика неизбежно представлялась как детерминированная изнутри свойствами самого мозга, вне его отношения к внешнему миру. Психика человека отрывалась, таким образом, от условий его существования. Условия жизни могли выступить по отношению к психике разве лишь в качестве внешнего фактора. В таком случае психика представлялась якобы детерминированной, с одной сто­роны, мозгом, с другой стороны — объективным миром; с одной — природными свойствами мозга, с другой — условиями общественной жизни. Проблема детер­минации психического заводилась в тупик.

Это учение давало основание для того, чтобы, исходя из фактической неизмен­ности строения мозга человека в ходе исторического развития человечества, умо­заключать о неизменности сознания людей и, отрывая таким образом сознание от изменяющихся материальных условий общественной жизни людей, рассматри­вать сознание как нечто косное, неизменное, внеисторическое. Вместе с тем уче­ние о локализации таило в себе опасность грубого биологизаторства и открывало