|
Все эти моменты учения Аристотеля о комедии достаточно ярко рисуют структурно-эстетический смысл этого учения. И можно сказать, что, несмотря на самое тяжелое состояние наших источников по этому вопросу, концепция комедии у Аристотеля представляется нам более ясной в конце концов, чем концепция трагедии у этого мыслителя, поскольку глав о трагедии в "Поэтике" хотя и очень много, но все они, как мы пытались показать выше, полны всяких противоречий и путаницы. 5. Аристотель и мелос. Из этой области Аристотель хорошо знает Алкея и Сапфо, если брать монодическую лирику, а также Стесихора, Симонида Кеосского и Пиндара, если брать лирику хоровую. а) Алкею Аристотель несомненно сочувствует. Когда митиленцы избрали Питтака для защиты от тех эмигрантов, во главе которых стояли Антименид и поэт Алкей, то, говорит Аристотель (Polit. III 14, 1285 а 33 - b 1), "Алкей (фрг. 87) в одной из своих застольных песен укоряет митиленцев за то, что они "при всеобщем одобрении поставили тираном над мирным несчастным городом Питтака, человека низкого происхождения". О порицании Питтака Алкеем Аристотель (фрг. 65) говорит вообще не раз. Интересно воспоминание Аристотеля об Алкее по поводу прекрасного и постыдного. По Аристотелю (Rhet. I 9, 1367 а 7-15), между двумя знаменитыми лириками состоялась следующая поэтическая перебранка (Sappho. фрг. 149): Алкей: Сапфо фиалкокудрая, чистая, С улыбкой нежной! Очень мне хочется Сказать тебе кой-что тихонько, Только не смею: мне стыд мешает. Сапфо: Будь цель прекрасна и высока твоя, Не будь позорным, что ты сказать хотел, - Стыдясь, ты глаз не опустил бы, Прямо сказал бы ты все, что хочешь. Трудно сказать, что здесь является более интересным: обращение ли Алкея к Сапфо или ответ Сапфо Алкею. Однако в настоящем случае для нас важны не Алкей и не Сапфо, а Аристотель, который, очевидно, весьма интересовался такого рода эстетическими выражениями, которые мы сейчас привели из того и другого поэта. Свои моральные наставления, часто весьма скучные, Аристотель иной раз подтверждает весьма даже поэтическими примерами. О некоторой симпатии Аристотеля к Сапфо (Rhet. II 23, 1398 b 10-13) говорит такое, например, выражение Аристотеля: "Митиленцы [почитали] Сапфо, хотя она была женщина". О мудрости Сапфо у Аристотеля (b 19-29) читаем также (PLG. II, фрг. 137 Bergk4): "Как Сапфо доказывала, что смерть есть зло: сами боги так думают, ибо [иначе] они умирали бы [как мы]". б) Что касается хоровой лирики, то Аристотель в незначительном смысле упоминает дифирамбистов Тимофея, Филоксена, Ликимния, а также писателя пэанов Фразимаха (Poet. 2, 1448 а 10-18; Rhet. III 8, 1409 а 2-3; 11, 1413 а 5-10; 12, 1413 b 10-14; 14, 1415 а 8-15). В истории античной эстетики сказать о них почти нечего. Басенным характером отличается приводимое Аристотелем (Rhet. II 21, 1394 b 33 - 1395 а 2; III 11, 1412 а 21-23) суждение Стесихора о том, что в случае уничтожения людей на войне кузнечики будут петь только на земле и для самой же земли (PLG. II, фрг. 223 В.4). Басенным стилем Стеоихор пользуется и вообще (Rhet. II 20, 1393 b 5 - 1394 а 1. Ср. также Arist. De histor. animal. V 9, 542 b 25-29=PLG. II, фрг. 56). Таким образом, отношение Аристотеля к Стесихору также мало интересно для истории античной эстетики. — 412 —
|