|
Эпидемиологи отворачивались от изучения этих явлений, как будто это их не могло интересовать. Космическое и солярное излучения, корпускулярное и коротковолновое, электрические и магнитные явления в земной атмосфере и ее коре, влияющие на жизнь биосферы, стоят вне поля зрения медицины. Как отстала она от современной астрономии, астрофизики, геофизики и т. д.! Древние врачи отличались большей широтой и терпимостью. Существует тенденция свести основные явления эпидемиологии только к социальным факторам. Несмотря на могущество последних, что доказано с абсолютной точностью, нельзя пренебрегать изучением и других факторов, которые в какой-то мере могут оказывать свое влияние на ход и развитие эпидемического заболевания. Нужно полагать, что дальнейшие исследования покажут, какое место в ряду социально-экономических и биологических факторов надлежит занимать влияниям физико-химической среды вообще, радиациям солярным и космическим и атмосферному электричеству и земному магнетизму в частности. И каково бы это место ни было, ему в общем динамическом комплексе факторов, обусловливающих эпидемии, наукой должно быть уделено свое внимание. Однако уже в настоящее время можно сказать, что в отношении целого ряда инфекционных заболеваний влияние социально-экономических условий не имеет основного значения. Так, например, гриппозные эпидемии в противоположность холере, дизентерии, тифу возникают весьма часто вне какой-либо определенной зависимости от социально-экономических условий и охватывают все слои населения. В развитии ряда эпидемий мы видим чрезвычайно разнообразную игру вируса, весьма прихотливую его изменчивость на протяжении целых десятилетий, все попытки объяснения которой в общем потерпели фиаско, оставаясь до настоящего времени неразгаданными. Будем надеяться, что благодаря дружным усилиям и международной солидарности ученых науке удастся научиться бороться с эпидемиями, побеждать их и тем самым удлинять жизнь человека до возможно большего предела. Николай Григорьевич Холодный (1882-1953) «Разум – дитя труда» Судьба Николая Григорьевича Холодного, известного советского ботаника и микробиолога, внешней своей канвой, вероятно, мало чем отличалась от судеб множества других ученых-натуралистов, скромных, незаметных подвижников, что любовно и бережно, терпеливо и неустанно трудятся «среди природы и в лаборатории» (именно так, кстати, и называлась одна из книг Н. Г. Холодного), ища ключи к заветным дверцам мироздания. Детская любовь к естествознанию, увлечение ботаникой и орнитологией приводят юношу в Киевский университет, на естественное отделение физико-математического факультета. С тех пор начинаются годы работы по 14 часов в сутки, буквально до самой старости: опыты, наблюдения, исследования, экспедиции, биологические станции. Параллельно он читает лекции, ведет практические занятия со студентами, создает прекрасную микробиологическую лабораторию в университете, заведует сектором физиологии растений в Институте ботаники. И при этом пишет научные труды по физиологии и экологии растений, микробиологии и почвоведению, биофизике и биогеохимии. Разрабатывает учение о гормонах растений и гормональную теорию тропизмов. Семьи у него нет, он целиком погружен в наблюдения, эксперименты, научную деятельность. Последние годы жизни Николай Григорьевич проводит на Днепровской биологической станции, в маленьком домике, который специально выстроили для него, ее старожила и бессменного обитателя. До самой кончины продолжает привычные исследования, бродит по окрестностям, пишет... — 278 —
|