Антология мировой философии. Том 3

Эклектизм проявляется еще в форме бесцветности. Хотя эта форма эклектизма встречается главным образом в литературе, ее все же необходимо рассмотреть, посколь­ку бесцветность является одним из жизненных элементов эклектизма, а в известных случаях и тождественна с ним. Определяя бесцветность, мы должны рассмотреть различные ' ее виды, но сделать это как можно короче, сжато. Бесцветность — это равнодушное нагромождение различных противоречивых элементов, бессилие в преодо­лении внутренних противоречий и, наконец, попытка со­гласовать внутренние противоречия путем их сглажива­ния. Механицизм как характерная черта эклектизма отражается главным образом в первой форме бесцвет­ности. Для второй характерно сознание своей никчем­ности при отсутствии силы для ее устранения. Для третьей — сознательное стремление к эклектизму, связан­ное с ложным представлением, что последний якобы озна­чает прогресс.

Эклектизм в политике, в литературе и в науках чаще всего выступает в форме бесцветности. В политике явля­ются бесцветными все те, кто не имеет никакой собст­венной точки зрения и слепо хватается за первую попав­шуюся, — это низшая ступень бесцветности; далее, бес­цветными являются люди со слабым характером, призна-

434

ющие, что тот или иной принцип является хорошим, но не имеющие, однако, смелости признать или принять его, как, например, люди, создавшие конституцию 3 мая в нашей истории.. Они хорошо понимали все социальное зло, вытекающее из угнетения народа шляхтой, желали поднять простой народ до ступени самостоятельности, наказать шляхту, но конституция оказалась бесцветной по причине дряхлости, бессилия и отсутствия смелости (стр. 184, 190-194).

О ПОСТУПАТЕЛЬНОМ ДВИЖЕНИИ В ФИЛОСОФСКОМ ПОНИМАНИИ РЕАЛЬНОГО БЫТИЯ

[...] Никто не сможет приказать человечеству: только до сих пор, но не дальше! Как только мы достигнем наи­высшей ступени, какую только мы можем сейчас опреде­лить, в общественной форме, мы увидим новое поле воплощения заново осмысленной идеи свободы. И хотя это воплощение будет происходить согласно формам, имеющим место в ныне осмысленном звене истории, оно все-таки будет развиваться в совершенно иной области. Здесь, в истории, дело обстоит так же, как в изящных искусствах. Искусство в своей сущности представляет различные ступени овладения со стороны творческого духа мертвым материалом; согласно этим ступеням, ис­кусство распадается на архитектуру, скульптуру, жи­вопись, музыку и поэзию. Разве верно, что для искусства пробьет последний час, когда наступит эпоха воплоще­ния поэзии в действительность? Нет, все ее ступени со­храняются, и возникают ее новые области — это эпос, лирика и драма. Когда в истории искусств наступает эпо­ха драмы, то это опять-таки не значит, что пробил последний час поэзии, ибо в самой драме образуются ответвления, соответствующие лирике, эпосу и драме и т. д. до бесконечности. То же самое происходит и с раз­витием общественных форм. Если мы пройдем через всю цепь следующих друг за другом общественных форм и дойдем до последней, то мы не сможем утверждать, что вместе с ней кончается и человечество; мы скажем, что последняя общественная организация будет вырабаты­вать все более совершенные по сравнению с уже возник­шими формы. Последняя так возникшая общественная форма снова будет по тем же самым законам далее