Антология мировой философии. Том 3

[а. Хорошее и дурное, государственная власть и богатство}. — Самость для себя действительна, только будучи снята. Она по­этому для себя не составляет единства сознания себя самой и предмета; этот последний для нее есть негативное ее. — Благо­даря самости как душе субстанция, следовательно, так разви­вается в своих моментах, что противоположное одушевляет

37Q

«другое», каждый момент своим отчуждением сообщает другому устойчивое существование и равным образом получает его от него. В то же время каждый момент имеет свою определенность как некоторую неодолимую значимость, а также некоторую устойчи­вую действительность по отношению к другому. Наиболее все­общим образом мышление фиксирует это различие посредством абсолютного противоположения хорошего и дурного, кои, избегая друг друга, никак не могут стать одним и тем же. Но непосред­ственный переход в противоположное — душа этого устойчивого бытия; наличное бытие, напротив, есть превращение всякой определенности в противоположную ей, и лишь это отчуждение есть сущность и сохранение целого. Рассмотрим теперь это пре­творяющее в действительность движение я одушевление момен­тов; отчуждение будет отчуждаться от самого себя, и целое благодаря ему вернет себя обратно в свое понятие.

Прежде всего рассмотрим самую простую субстанцию в непо­средственной организации ее налично сущих, [но] еще не одушев­ленных моментов. — Подобно тому как природа раскладывается на всеобщие стихии, из коих воздух есть сохраняющаяся чисто всеобщая прозрачная сущность, вода — сущность, которая всегда приносится в жертву, огонь — их оживотворяющее единство, ко­торое точно так же всегда растворяет их противоположность, как и раздваивает их простоту на противоположности; земля, нако­нец, есть крепкий узел этого расчленения и субъект этих сущ­ностей, равно как и их процесса, их исход и их возвращение; так же точно на такие же всеобщие, но духовные массы рас­кладывается внутренняя сущность или простой дух как некий мир обладающей самосознанием действительности, на первую массу, в себе всеобщую, себе самой равную духовную сущность, на другую массу, для-себя-сущую сущность, внутри себя ставшую неравной, собой' жертвующую и себя отдающую, и на третью сущность, которая, как самосознание, есть субъект и которой самой непосредственно присуща сила огня; в первой сущности она сознает себя как в-себе-бытие; во второй она благодаря пожертвованию всеобщим становится для-себя-бытием. Сам же дух есть в-себе и для-себя-бытие целого, которое раздваивается на субстанцию как 'постоянную и на субстанцию как собой жертвующую и которое точно так же берет их обратно в свое единство, и притом как вспыхивающее и их поглощающее пламя и как сохраняющаяся форма их. — Мы видим, что эти сущности соответствуют общественности в семье нравственного мира, но лишены того домашнего духа, которым обладают последние; на­против того, если судьба чужда этому духу, то самосознание здесь есть действительная власть этих сущностей и чувствует себя таковой.