Антология мировой философии. Том 3

Сходство есть тожество лишь таких вещей, которые не суть одни и те же, не тожественны друг другу, и несход­ство есть соотношение между несходными вещами. Эти два определения, следовательно, не разъединены, не рас­падаются на равнодушные друг к другу разные стороны или точки зрения, а каждое из них отражается в другом. Разность есть поэтому различие рефлексии или различие в самом себе, определенное различие.

Прибавление. Между тем как просто только различен­ные обнаруживают себя равнодушными друг к другу, сходство и несходство суть, напротив, пара определений, которые непременно соотносятся друг с другом и каждое из которых не может мыслиться без другого6. Это посту­пательное движение от голой разности к противоположе­нию мы встречаем уже в обычном сознании постольку, поскольку мы соглашаемся с тем, что сравнивание имеет смысл лишь при предположении наличного различия, и точно так же и, наоборот, различение имеет смысл лишь при предположении наличного сходства. Поэтому, когда ставится задача указать какое-нибудь различие, мы не приписываем большого остроумия тому, который отличает друг от друга лишь такие предметы, различие между ко­торыми непосредственно явно (как, например, перо и вер­блюд) , равно как, с другой стороны, скажут, что тот, кто умеет сравнивать между собой только близко стоящие предметы (например, бук с дубом или собор с церковью), не обнаруживает большого искусства в сравнивании. Мы требуем, следовательно, тожества при различии и разли­чия при тожестве. Несмотря на это, в области эмпириче­ских наук весьма часто случается, что из-за одного из этих двух определений забывают о другом, и то видят односторонне задачу науки в сведении наличных разли-

314

чий к тожеству, то столь же односторонне видят эту за­дачу в нахождении новых различий. Это мы видим глав­ным образом в естествознании. Здесь в первую очередь ставят себе задачей открытие все новых и новых веществ, сил, родов, видов и т. д.; или, следуя иному направлению, доказательство того, что тела, которые доселе считались простыми, суть на самом деле сложные; физики и химики новейшего времени с насмешкой говорят о древних, кото­рые удовлетворялись лишь четырьмя и то не простыми элементами. Но с другой стороны, видят одно лишь то­жество; соответственно этому не только электричество и химизм рассматриваются как существа тожественные, но даже органические процессы пищеварения и ассимиляции рассматриваются как только химические процессы. [...] Мы заметили, что если нередко новейшую философию насмешливо прозывали философией тожества, то на са­мом деле как раз философия, и главным образом спекуля­тивная логика, показывает ничтожность абстрагирующе­гося от различия, чисто рассудочного тожества, хотя она затем настаивает, во всяком случае столь же энергично, на том, что мы не должны успокаиваться на одной лишь голой разности, а должны познавать внутреннее един­ство всего сущего. [...]