Антология мировой философии. Том 3

Где же находится независимое не-Я нашего противника или его вещь в себе, которая должна была бы быть доказана при по­мощи такой аргументации? Очевидно, в одно и то же время и нигде, и повсюду. Она есть в наличности лишь постольку, по­скольку мы ее не имеем; но она улетучивается, как только мы хотим ее уловить. Вещь в себе есть нечто для Я, и, стало быть, в Я включается то, что не должно иметь места в Я; следовательно, мы имеем здесь нечто противоречивое, что тем не менее непре­менно должно быть положено в основание всего нашего философ­ствования как предмет некоторой необходимой идеи и что всегда лежало в основании всякого философствования и всех действий конечного духа, хотя это не сознавалось, равно как и заключаю­щееся здесь противоречие. На этом отношении вещи в себе к Я основывается весь механизм человеческого духа, а равно и всех конечных духов. Хотеть изменить это значило бы хотеть уничто­жить всякое сознание, а вместе с ним и всякое существование (1, стр. 258—262).

[ВЕЩИ САМИ ПО СЕВЕ ТАКОВЫ, КАКИМИ МЫ ДОЛЖНЫ ИХ СДЕЛАТЬ]

[...] Если бы наукоучению был задан вопрос: каковы вещи сами по себе, то оно могло бы на это ответить только следующим образом: таковы, каковыми мы их должны сделать. От этого науко-учение нисколько не станет трансцендентным, так как мы обре­таем в нас самих все то, что мы при этом устанавливаем; мы вы­носим это из нас самих вовне, ибо в нас самих находится нечто, что оказывается возможно объяснить исчерпывающим образом только через нечто вне нас (I, стр. 264—265).

214

[В ОСНОВЕ ВСЕХ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ — ПРАКТИЧЕСКИЙ]

[...] Все теоретические законы основываются на практических, а так как практический закон может быть только один, то на одном и том же законе; отсюда законченнейшая система во всем существе; отсюда следует, что если бы побуждение могло само себя возвышать, то благодаря этому происходило бы и возвыше­ние постижения, и наоборот; следует абсолютная свобода реф­лексии и отвлечения также и в теоретическом отношении и воз­можность сообразно долгу направлять свое внимание на что-либо и отвлекать его от чего-нибудь другого, без чего не была бы воз­можна никакая мораль. Таким образом, разрушается до основания тот фатализм, который основывается на убеждении, будто наше действование и воление зависит от системы наших представлении; ибо здесь устанавливается, что, напротив того, система наших представлений зависит от нашего побуждения и нашей воли: и это ведь единственный способ основательно его опровергнуть. — Словом, благодаря этой системе во всего человека вносятся единство и связь, которых недостает стольким системам (1, етр. 274).