|
Распространение кинических идей в античности было огромным. Многие из них использовали стоики, и, собственно говоря, такой поздний стоик, как Эпиктет, по своим взглядам нисколько не отличался от киников. Позднеантичное понятие философа сложилось, прежде всего, под влиянием киников. «Настоящий философ» имел их черты: был убог, но счастлив. Даже мыслители иных направлений, достаточно отличающихся друг от друга, такие как Юлиан Апостат и Григорий Назианзин,- враг христианства и его защитник,- как правило, поразному описывали образ философа, но характеризовали его как киника. В частности, идеи киников соответствовали раннему христианству. Их влияние распространялось за пределами школы, да и сама школа просуществовала до VI в. II. Киренаики. Аристипп из Кирены был основателем школы, которая названа им по городу, в котором он родился, стала называться киренской. Он жил во времена Платона. Вначале познакомился со взглядами Протагора, позже - со взглядами Сократа, стал его учеником, но остался верен доктрине софистов во многих отношениях. Аристотель называл его софистом: основанием для этого были как его взгляды, так и бродячий образ жизни; он был первым из учеников Сократа, кто, по обычаям софистов, брал плату за учебу. Но это был тип, совершенно не похожий на Антисфе: на: если тот жил как пролетарий, то Аристипп вел жизнь придворного и светского человека. Анекдоты, которые ходили о нем в древности, представляли его как оппортуниста и лакея (угодника) и специально противопоставляли его поведение исполненному достоинства поведению Платона, с которым он встречался при сицилийском дворе. Его воззрения сформировались ранее, еще при жизни Сократа. Он жил в соответствии со своими взглядами, осуществляя на практике гедонизм. Взгляды. У Сократа и софистов Аристипп научился тому же, что и Антисфен,- практические действия важнее теоретических рассуждений. Одинаковое неуважение к знанию и неверие в него формировали как киренаиков, так и киников. Знание они трактовали полностью в духе Протагора, как получаемое исключительно чувствами и всецело относительное. Кроме того, они ограничивали его в субъективном плане: мы познаем лишь собственные состояния, а не вещи, которые эти состояния вызывают. Отсюда уже вполне естественным был переход к этике Аристиппа. Известны нам лишь наши состояния, те, которые либо приятны, либо неприятны, и лишь те их характеристики, которые дают нам основания для выбора между ними. А фактически мы всегда заботимся только о приятном и избегаем неприятного. Значит, приятное является единственным благом, соответственно неприятное - единственным злом. Это состояние происходит от греческого термина, означающего приятное, и получило название «гедонизм». Аристипп был, повидимому, наиболее решительным и бескомпромиссным гедонистом, какого знала история этики. То обстоятельство, что он мог называться сократиком, основывалось, скорее всего, на том, что он, как Сократ, связывал благо и удовольствие, в то время как Аристипп считал, что удовольствие является единственным благом. — 90 —
|