|
Да.. — Ты хочешь быть красивым? — Да. Я хочу быть человеком... — У тебя есть все возможности осуществить себя. Ты и я — мы соавторы в работе над тобой и надо мной, над нашим совершенствованием. Таким слышится мне диалог между школой и ее учеником... Машина, взвизгнув тормозами, остановилась у переезда. Шлагбаум преградил нам дорогу. Через минуту, другую, тупо отбивая «та-та-та», потянулся поезд. Мелькали лица пассажиров, окна вагонов, стертые движением несущей их силы. Я улыбнулся. — Ты это о чем?—спросил сидевший за рулем отец, видимо наблюдавший за мной в зеркало. — О поезде. — Что поезд? Не понял. — Я подумал о пассажирах. На конечной станции они скажут: «Мы приехали». Хотя точнее было бы сказать: «Нас привезли». В поезде, рельсах есть что-то от авторитарности. А в пассажирах... — Ты бы лучше о книге думал,—вздохнул отец. В его взгляде непостижимо сложное: из тоски и надежды, из тревоги и нежности. И я невольно подумал, что он и мама, — главные соавторы этой книги. За каждой моей мыслью — их мысли, их вера, их седины и тысячи недоспанных ночей. Не всегда согласные со мной, на свой лад понимая «что есть правда», они имели мужество уступать... Поднялся шлагбаум. Машина, легко набрав скорость, понесла нас дальше. За окнами, стремительно обтекая с двух сторон ленту асфальта, надвигались зеленые шеренги деревьев. Кое-где в их верхушках и в густом кустарнике, проступали оранжевые блики осени, будто солнечный Сарьян небрежной рукой разбрызгал свой любимый цвет у сочной зелени лета. Скоро вспыхнет разноцветьем прощального костра осень. И не раз еще, пораженное щедростью красот займется в тоске об уходящей жизни сердце. И заново осмыслишь наставление древних: жизнь — река, в нее не войдешь дважды. Нырнешь в одну часть ее потока, вынырнешь из другой. Удивительно красивая по лаконизму и глубине мысль. Ее с особой силой осознаешь в школе... Сегодня уезжаю в Москву. Впервые покидаю школу надолго. Покидаю ради работы над книгой. Пришла пора остаться наедине с листом бумаги, доверить ему сомнения преодоленные и непреодоленные — чтобы нам самим и идущим за нами не повторять тех же ошибок... Вчера и позавчера проводил последние встречи, беседы, давал необходимые, по моему мнению, советы, выслушивал напутствия. Чувствуя мою тревогу, и учителя, и ребята ободряюще смотрели в глаза и говорили: «Да не беспокойтесь. Что мы в ползунках что ли? Управимся». И я подавлял в себе грусть от сознания того, что уезжаю из одной школы, а приеду в другую. Нет, не хуже, чем эта, но в другую. Поток событий школьной жизни пройдет мимо меня. Не почувствую его—и отстану. Человек, как и все живое,—в неустанном изменении. Скажешь «до свидания» одному, а «здравствуйте»—уже другому. Ничто не стоит на месте. А встреча предстоит через год! Что изменится за это время в школе? Какими станут учителя, а главное—ребята? Поймем ли мы друг друга? — 73 —
|