|
— Мы неправильно ведем себя с новыми учителями. Видим, как трудно им вживаться в сельскую жизнь, проходим мимо, да еще и посмеиваемся: «Смотрите, он пилу не умеет держать?»—это Люлин Сергей, оставшийся после десятого класса рабочим-наставником в цехе сборки микрокалькуляторов.—Помнишь, Володя,—обратился он к Стрельцову,—как мы вместе с тобой в кругу хлопцев слушали «разговорчики» разные о Николае Николаевиче? И ни ты, ни я не вмешались, не остановили. А теперь руками разводим: что делать? Ему нужна была поддержка. Надо было помочь ему разобраться, что мы от него хотим, объяснить самих себя... — Попробовал бы ты к нему подойти?—возразила Катя Хрущева.—Я один раз подошла, так он мне ответил? — Учителя нас с сосками видят. Ох, и не любят они, если им замечание сделаешь? Я тоже посоветовал Ивану Степановичу, чтобы он спокойнее, без крика общался с нами. Мешает же этим криком себе?—усмехнулся Стрельцов.—Иван Степанович смерил меня таким взглядом, аж похолодело внутри... А вечером я уже отцу объяснял при Иване Степановиче, что имел в виду. Ох, и долго объяснял? С тех пор, думаю, хватит советовать. Открылась дверь, на пороге показались Ангелина Иосифовна Матченко и Ольга Андреевна Удод, заместители директора. Проходите...—пригласила их Малетина. Круг раздвинулся. Слово взяла Оксана Матченко, председатель совета дружины. — Мы относимся к учителям с большей требовательностью, чем к самим себе. Они нам наши срывы прощают чаще. Разве это справедливо? Прежде чем делать учителю замечание, надо поставить себя так, чтобы он принял твое слово как само собой разумеющееся. — Как это «поставить себя»? — Поведением своим... — Ты хочешь сказать, что я себя вела плохо с Николаем Николаевичем?—обиделась Катя Хрущева. — Я не тебя имела в виду. — А кого? Меня?—с улыбкой спросил Стрельцов. — Что вы сразу на себя переводите? — Оксана правильно говорит... А то, что было с Катей и Вовкой,—результат давно сложившейся дистанции между учителями и учениками. И раз мы хотим новых отношений, надо запастись терпением... — Ну, ты научишь? Терпением только в церкви можно авторитет завоевать? — Я про другое терпение, про активное... Меня человеком делали, знаешь, с каким терпением?—Вася Кораблев обернулся ко мне за поддержкой. В его глазах вопрос: «Правильно говорю?» — Учиться нам надо разговаривать...—подытожила задумчиво Никиташева Света.—И не только с учителями. Друг с другом, с родителями. Не всегда мы умеем сказать так, чтобы не обидеть. Я по себе сужу. Когда мне делают замечание равнодушно, как само собой разумеющееся, мне обидно. Хотя вроде бы и понимаешь, что говорят-то правильно. А протестует что-то внутри. Но если чувствуешь, что человек говорит о твоем и с тобой переживает, что ему больно за тебя, не обижаешься, наоборот, хочется исправиться! — 107 —
|