|
— Виноват, — потупился бес, — я высоко ценю оказанное мне доверие, но вы все-таки возьмите на заметку, господин Балабол. — Взял уже, — сухо отрезал я, — и спуску не дам. — Ну значит вот что, — бес сник и перешел-таки к делу, — в служителях культа он уже около пяти лет, рукоположен сразу после семинарии. Разумеется, стандартная методика искушений была к нему применена в полном объеме. О выдающейся аскезе речь там не идет, но и втянуть его в болото примитивных плотских искушений тоже не удалось. Насчет гордости успехи тоже не очень большие, боюсь, что личная самооценка у него слишком трезвая. Кое-что удалось сделать в отношении гнева и самомнения. Но и тут было больше человеческой слабости, нежели осознанной злой воли. — Сами по себе, — напомнил я, — эти человеческие слабости не особо ценны для нас, но они — отличная питательная среда для серьезных грехов. Но мне приятно видеть, что ты смотрел на вещи реалистично и не надеялся в полгода сделать его пьяницей или блудником, как многие начинающие искусители. Надеюсь, ты приберег его для более утонченных искушений? — Разумеется, ваше непотребство, — бес явно знал этикет, — к тому же приходилось постоянно учитывать наличие таких досадных факторов, как искренняя молитва и регулярное участие в таинствах Врага. Знаете, бывают такие моменты, когда самый лучший искуситель ни на что не годен. Не все от нас зависит. — Но это обстоятельство, — строго напомнил я, — не избавляет тебя от положенного отрицательного стимулирования за неудачи в искусительной работе, не так ли? Бес скривился, но мужественно продолжил: — Тогда я перешел, как вы изволили выразиться, к более уточненным искушениям, а именно, к фантазиям. Если уж не удалось увести его из храма, я ре шил до отказа заполнить храмовое пространство выдумками — его собственными, моими, чьими-то еще, да любыми, какие только найдутся. Главное, чтобы он и сам не жил в реальном мире, и прихожанам своим не давал. Я постарался погрузить его в XIX век История России в XX веке представлялась ему сплошной ошибкой, и, не оспаривая его оценок, я подкинул простенькую идейку: надо просто пере мотать пленку назад и вернуться в золотое время, хотя бы в одном, отдельно взятом приходе! А что исторические события связаны друг с другом точно так же, как двадцатый номер следует за девятнадцатым — от этой мысли я его тщательно оберегал. Его христианство стало потихоньку обретать вид костюмированного бала в этнографическом музее — стилизованные одежды, нарочитые интерьеры, обветшалые слова, и все это никак не связано с жизнью, текущей за стенами добровольной резервации. Словно он и его прихожане, а главное — прихожанки (кроме тех, кто разбежался), устремились не в царство Врага, а в некое тридевятое царство-государство из сказочного мира. Град Китеж, художественно выражаясь. — 21 —
|