Законодатели

– Это является следствием его слабости и несовершенства. Но каждое созданное Богом существо носит в душе ясное понимание божественного, непреклонного закона справедливости, и если нарушается этот закон, то жертва несправедливости возмущается, а в сердце ее закипает желчь вражды, жестокости, желание отмщения или возмездия. Из темной пучины существа всплывают все дурные страсти и превращают человека в демона. Я допускаю, что существа, уже развившиеся умственно в высших сферах, сознают, что закон Кармы обрушивается на них же в таком случае, и потому терпят молча, но на низших ступенях восхождения дело обстоит иначе. Простой первобытный человек питает непоколебимую веру в свои человеческие права, о чем говорит ему неподкупный голос инстинкта, и нравственная порча начинается с убеждения, что закон справедливости нимало не ограждает слабого от притеснений его сильным. В несправедливости таится корень всех переворотов и смут, с нее начинается упадок народов, неизбежно вызываемый законами, тождественными с теми, которые управляют Вселенною вообще.

Попробуйте нарушить химические или космические законы, и тотчас наступает разложение, потому что является беспорядок; а восстановить правильное соотношение составных частей, т.е. порядок, можно лишь упорной борьбой. Элементы действуют в полном согласии, и равновесие сохраняется лишь при том условии, когда каждый атом исполняет свое назначение и содержится в определенных дозах. Несправедливость же – начало враждебное; она нарушает гармонию, губит целые нации и населяет мир существами демоническими.

Извините, братья, за это неожиданное отступление, но я увлекся тяжелыми воспоминаниями. Дело в том, что несправедливость послужила основанием моих преступлений и страданий, – закончил Удеа, едва сдерживая волнение.

Родился я сыном могущественного царя по имени Пуластиа, был наследником трона, богато одарен природой, но вспыльчив, горд до крайности, строптив и чрезмерно честолюбив. Я обожал свою мать, женщину кроткую и прекрасную; ей я обязан всеми зародышами добра, заложенными в моей душе. Моя мать не была счастлива в супружестве. Раздражительный, развратный и грубый до жестокости, царь не ценил дарованное ему сокровище, ибо мать была безупречной нравственности, обаятельно хороша собою и обладала развитым умом. Я был ее единственным ребенком и нечего говорить, что она любила меня всеми силами души.

С отцом, наоборот, я был в плохих отношениях. Он не любил меня и давал это чувствовать; за малейшую детскую шалость он меня жестоко наказывал, и зачастую я бывал просто козлом отпущения в минуты его скверного настроения. Такая несправедливость, а позже и многое другое, о чем скажу дальше, посеяли в моем сердце злое, почти враждебное чувство.