Эффект Геллера

«Ури Геллер „исчезнет“, — пророчил Айялон. — Мы объявили ему ультиматум: если в течение двух недель он не прекратит свое мошенничество, мы раскроем все его секреты». Ему не хотелось бы этого делать, однако это был вопрос спасения израильтян.

Геллер подтвердил, что он встречался с Шимоном Пересом. «Его авторучка погнулась и переломилась в его кармане», — рассказывал он мне. Рассказал он и о встрече с генералом Да-яном, о чем он никогда не говорил в подробностях до тех пор, пока герой Шестидневной войны был жив.

«Он позвонил мне и сказал, что хотел бы встретиться, и пригласил пообедать с ним в ресторане „Белый слон“ неподалеку от городка Заала, в котором он жил. Для меня это была большая честь, потому что Даян был всеобщим идолом в то время.

Я продемонстрировал ему свои способности. Для начала он сделал рисунок, и я повторил его. Затем я нарисовал, а он повторил. Потом я согнул ключ, после чего мы обсудили потенциал подобных способностей. Он был очень заинтригован. Я помню, как блестел его единственный глаз. Потом он сказал, что хотел бы встретиться со мной снова, но в более безлюдном месте. Между прочим, счет за обед оплатил я.

Две или три недели спустя он снова позвонил мне и пригласил к себе домой.

— Встреча будет приватной, — сказал он, — только вы и я.

Я отправился к нему домой. Показав мне коллекцию археологических находок, он сказал:

— Послушай, Ури, я спрятал фотографию в этой комнате. Я хочу, чтобы ты сделал две вещи: найди ее и опиши до того, как увидишь.

Я проделывал такие вещи с кольцами, браслетами, но не с фотографиями. Я сказал ему, что у меня может не получиться, так как я волнуюсь, а я действительно волновался. И все же я начал ходить по комнате, держа руки так, как я их обычно держу, и в конце концов остановился у книжной полки, на которой стояло около сорока книг. Я указал на одну из них.

Здесь, — сказал я. — В этой книге.

Правильно, — тут же ответил он, рассмеявшись. — Что изображено на ней?

Я попросил его мысленно описать фотографию мне, что он и сделал, после чего я получил о ней полное представление. Затем я попросил у него карандаш и бумагу.

— О, нет, — ответил он. — Я не хочу, чтобы ты отрывался от моего взгляда. Не надо рисовать, просто опиши.

Я никогда не забуду этого: я расстроился, потому что думал, что он относится ко мне с подозрением. Так или иначе, спустя минут пять я сказал:

— Это фотография израильского флага.

Он буквально разразился хохотом и рухнул в кресло.