|
Ныне нам трудно душою ощутить то, что переживали относительно стихий и планет тогдашние люди с их весьма неразвитой еще внутренней жизнью (не случайно лица на ранних изображениях еще выглядят пустыми). Ведь и в нашей культуре за последние 200 лет было несколько десятилетий, отмеченных особой восприимчивостью к луне в тихую погоду или к ветру, теперь уже непонятной. Мы почти бесчувственны и неспособны уловить настрой подобной игры природы. Что же говорить о сердцах, открытых иным стихиям и планетам! И все-таки для мистов и мистиков — как прежде, так и теперь — достижение главной цели, созерцания, наполовину зависит от правильного настроя, от его тончайших нюансов. (Д. Лауэнштайн . Элевсинские мистерии) Тем не менее, историческая тенденция налицо. Становясь атеистической, западная цивилизация с ее неуклонным «прогрессом» движется к новым, все более серьезным опасностям. Как мы могли предпочесть богам, неспособным заискивать перед нами, выплавку стали, их не знающей, чтобы, следуя пробным выкладкам, старых друзей вы на карте искали? Мощные наши друзья, бравшие вместо дани мертвых, не прикасаются к нашим колесам. Наши пиршества мы, как и наши бани, удалили от них, и в столпотворенье разноголосом обгоняем гонцов их; мы живем скопом, чужды друг другу, друг с другом, роемся в хламе общедоступном, предпочитаем извилистым тропам трассы; под паровыми котлами былые огни, и молоты тяжелеют; а мы, как пловцы, слабеем; нас не жалеют. (Р. Рильке ) Ориентируясь на внешние эффекты, поверхностные и непостоянные причинные связи, культура теряет свою опору в вечном и неизменном. И чернь, что надо всем царит, их быстро в деньги превратит или в машины переплавит. (Р. Рильке ) Металлы (или сталь ) символизируют здесь физические законы; их уровень даже более низок, чем у законов жизни людей как биологических существ. Чернь , в контексте нашего разговора, — это адепты классической физики, технологи, превращающие нечто высокое (золотой блеск солнца) в неблагородные инструментальные материалы. Мир людей, «живущих скопом» и «роющихся в хламе», — это мир примитивных логических построений, творений ума, мир машин. Через человека старая классическая механика проявляется в технологии, которая постепенно захватывает всю власть в мире. Весь этот прогресс вращается вокруг денег, личной материальной выгоды человека. При этом, как хорошо известно каждому из личного опыта, «нас не жалеют». Венец прогресса — попытка построить Царство небесное на земле — как раз и является главным признаком конца мира. В пределе развития классической физики и сопутствующей ей технологии человеческое сознание сливается с компьютерным, которое якобы позволяет смоделировать небесное блаженство (человек, превратившийся в придаток машины, другого блаженства уже недостоин, да и неспособен воспринять). Это сращивание достигает такой степени, что известны случаи гибели людей при случайном выключении компьютера в процессе обучающей игры. Начинает работать новая идеология компьютерных сетей. Бог, спасение и другие высшие категории уже «не прикасаются к нашим колесам», уходят из тварного мира, так как не нужны людям: они «воспроизводятся» на земле магическим путем. Суррогат Бога — это самый страшный из суррогатов. — 16 —
|