Пути в незнаемое. Сборник двадцатый

За давностью лет сейчас невозможно проследить путь, приведший бывшего гусара Василия Петровича Демчинского в Семипалатинск. Вряд ли он попал туда за политические убеждения, в таком случае не бывать бы ему адъютантом военного губернатора, подлинная причина перевода прочитывается в отзыве о нем П. П. Семенова-Тян-Шанского. И, кстати, другие, вынужденные покинуть привилегированные полки и перебраться в Семипалатинск — ротный командир Степанов, судья Пошехонов, — оказались тут из-за своей приверженности к тому же самому. Не исключено, что Демчинский был еще и игрок. Карточный стол нам, русским читателям, не видится без фигуры шулера во фраке и фигуры хмельного гусара, спускающего казенные суммы. В молодости Достоевского лишь немного коснулся игорный азарт. Как игрок он сделал первые шаги в Семипалатинске, где самая крупная игра шла в доме Мессароша, командовавшего казачьим полком. Тогда же в Семипалатинске Достоевский заинтересовался журнальными статьями о европейских игорных домах.

Ставя под сомнение отзыв Врангеля о Демчинском, я вовсе не стремлюсь приукрасить бывшего гусара, с которым Достоевский в течение пяти лет поддерживал дружеские отношения. Но что-то в нем привлекало Достоевского. С Врангелем Федор Михайлович читал Гегеля и сажал цветы в Казаковом саду. С Василием Петровичем не читал Гегеля и не сажал цветы. И, уехав, не вступил с ним в переписку. Совсем другие отношения. Но почему же у Врангеля — спустя полвека! — такая стойкая ревность?

Я с уверенностью пишу здесь о ревности, потому что Врангель и к капитану Ковригину (у него — Коврыгин) не очень-то справедлив. Он пишет, что Федор Михайлович «особенно сошелся с капитаном Коврыгиным», жившим на Локтевском заводе, в ста верстах от Семипалатинска, и что этот капитан — человек «приятный и образованный, но… доходы свои имел». Об Армстронге, возглавлявшем в Семипалатинске таможню, он такого — про «доходы» — не пишет, а о горном капитане рассказал. Хотя зачем бы?

Имя Ковригина встречается в письмах Достоевского из Семипалатинска: «Человек, с которым я сошелся по-дружески, богатый и добрый». Ковригин дал Достоевскому на свадьбу взаймы 600 рублей и, как с радостью сообщал Достоевский Врангелю, «просил не беспокоиться», то есть не спешить с отдачей. У Валиханова есть в «Дневнике поездки на Иссык-Куль» запись о поездке с Ковригиным, направлявшимся на прииски возле Тентека, Они вместе побывали на абакумовском курорте Арасан и в Чубарагаче, где поселилось до трехсот крестьянских семейств из Тобольска. Валиханов с юмором описывает, как конвойные казаки потешались между собой над господами, которые платят втридорога за барана, вместо того чтобы забрать его даром. Эта деталь показывает Ковригина не таким, как у Врангеля. Иван Иванович Ковригин в один день с Валихановым — 21 февраля 1857 года — был избран в действительные члены Императорского Русского географического общества — за ценное сообщение о поездке «вдоль рек Катуни и Чуя во внутренность Алтая». Впоследствии Ковригин стал деятельным сотрудником очень популярного в России «Горного журнала».