|
— Но тогда зачем нужны тренировки, если человек и так заранее представляет, каким образом следует действовать? — спрашивали лукаво критики. Бернштейн отвечал: — Видеть реально, представлять внутренним взором модель потребного будущего, словом, оперировать на уровне зрительного поля, — это нечто совсем иное, чем ощущать движение на уровне моторного поля, то есть навыка. В одном случае активно включена кора, в другом — все происходит в различных низших центрах, в нашем наследии от предшественников по эволюционной лестнице. Сигналы проприорецепторов до коры ведь не доходят, они связаны с подкоркой, но подкорка не имеет представлений о потребном будущем, а кора имеет. В этом разрыве и кроется вся суть трудностей, которые возникают на первом этапе тренировки. Человек з н а е т, но н е у м е е т. Он управляет своими действиями — то есть оценивает расхождение между тем, что нужно, и тем, что получается, — исключительно на основе зрительной информации. В этот период у подкорки еще нет программ, которые регулировали бы сокращение мышц с нужной точностью, а потому организм не может пользоваться руками и ногами с той свободою, какая характерна для сформировавшегося навыка. Человек инстинктивно превращает на этом этапе обучения свои конечности в жесткие рычаги с минимально возможными степенями свободы. И мы наблюдаем скованность движений, нелепость поз, страшно быструю усталость: еще бы, включить в работу, да еще статическую, чуть ли не все мышцы! — Вы говорите, что сигналы проприорецепторов не доходят до коры. Что с того? Зрение помогает, и неплохо! — То-то и есть, что зрение — хуже быть не может. Рефлекторное кольцо, которое только и способно обеспечить задуманный результат движения, замкнуто на этой стадии тренировки через зрительные структуры — значит, через кору, а не через проприорецепторы, не через подкорку. Но кора не предусмотрена для таких замыканий, она должна задавать генеральные направления, потому-то так трудно, порой мучительно протекает начальная стадия выработки навыка, когда кора занимается несвойственным ей делом. К счастью, каждое повторение движения активизирует подкорку, и на каком-то этапе кора совсем освобождается от роли «замыкателя». Кора теперь только задает пусковой сигнал: «Сделать то-то!» — а дальше уже все происходит с помощью многочисленных отделов подкорки. Когда это случается — у одних скорее, у других медленнее, но непременно случается, — возникает ощущение удивительного освобождения, ни с чем не сравнимой легкости. Отныне мы действуем автоматически, мы можем разговаривать и петь, слушать других и разглядывать окружающий ландшафт, а руки-ноги знай делают свое дело. И коль скоро кора освободилась от навязанной ей функции — а представительства проприорецепторов в коре нет, — мы н а с а м о м д е л е не ощущаем своих конечностей. Управление, опустившееся на уровень подкорки, — наше пожизненное богатство, мы никогда уже не забудем тех навыков, которые затвердили. — 196 —
|