|
Галина Николаевна помолчала. — Я все вижу, Юля, и все понимаю. И я тебя не отпущу. Я не хочу, чтобы когда-нибудь, через много лет, ты плакала в зале, глядя, как танцуют твои подруги. Я тебя не отдам… Ты просто устала, Юля. Это надо пережить. Перетерпеть. Все будет хорошо… Ну, что молчишь? — мягко улыбнулась она. — Скажи что-нибудь… — Дайте увольнение, — сказала Юлька. — Не дам! — Я сама уйду! — Иди, — спокойно разрешила Галина Николаевна. — Ты взрослый человек. Ты знаешь, что за это будет. — Ну и пусть! — крикнула Юлька. — Я не в тюрьме! Вы не воспитатель, вы надзиратель! Галина Николаевна отвернулась… Юлька сбежала с лестницы, двумя руками толкнула тяжелую стеклянную дверь. — Азарова, а увольнительную? — крикнула вслед вахтерша. Юлька решительно шагала по центральной аллее, зная, что Галина Николаевна видит ее сейчас из окна. Свернула к Комсомольскому проспекту. Но чем дальше уходила она от училища, тем медленнее шла, труднее передвигала ноги, будто натягивалась невидимая нить. Был яркий, по-настоящему майский день, по проспекту непрерывным потоком неслись машины, неторопливо гуляли или спешили куда-то по своим делам люди. Можно было добежать до метро, молено было просто поднять руку — среди машин мелькали зеленые огоньки такси, а в кармане у Юльки был трояк с мелочью. Она сделала еще шаг. Толкнула носком камешек на меловых «классах». Повернулась и побрела обратно. * * *Юлька ждала у входа в Шереметьево-2, вглядываясь в людей, выходящих из машин и рейсовых автобусов. Радостно возбужденные сокурсники носились взад и вперед, Демин нащупал луч фотоэлемента, открывающего двери аэропорта, шутовски кланялся входящим, широко поводил рукой — и двери распахивались. — Нет? — сочувственно спросила Ия, подходя. Юлька покачала головой… — Привет из-за бугра! — махал Демин из-за таможенного барьера… Круглолицый, румяный пограничник пролистал Юлькин паспорт, взглянул на фотографию. — Повернитесь ко мне, пожалуйста… Девушка! — Что? — обернулась на мгновение Юлька и снова уставилась на толпу за барьером, торопливо обшаривая глазами лица провожающих. Пограничник звучно шлепнул печатью по странице и бросил паспорт на стойку. — Следующий! Юлька последний раз оглянулась, пересекла границу и пошла за своими. * * *Весь бесконечный — почти сутки — томительный перелет Юлька провела в полусне, не в силах ни всерьез заснуть, ни окончательно проснуться. В памяти остались лишь отдельные картинки — то ли реальность, то ли обрывки сна: огни взлетной полосы, мчащиеся навстречу и круто уходящие вниз… компьютерная карта на экране в конце салона, маленький зеленый самолетик движется на юг… посадка в Дубае — «Боинг» снижается над черным ночным морем, в аэропорту арабы в бедуинских платках покупают видеокамеры и кухонные комбайны, пограничница в форменной зеленой шапочке, с пистолетом на ремне быстро, деловито ощупывает грудь и задницу в поисках тайника с наркотиками… гроза над Индийским океаном — кажется, что у самого крыла бьют молнии, громадные столбы прозрачного голубого огня… Сингапурский аэропорт Чанги, похожий на город за стеклянными стенами, с водопадом, улицами и площадями, магазинами и офисами, неоновыми рекламами… красная пустыня в разрывах облаков — это уже Австралия… ослепительная улыбка стюардессы, «экипаж извиняется за задержку с посадкой, индонезийский лайнер под нами имеет проблемы… девки, мокрые в своих теплых весенних куртках, тащат сумки к автобусу под жгущим солнцем, солнце плавится в зеркальных стенах небоскребов, солнце всюду, от солнца устают и слезятся глаза… огромный прохладный холл отеля с кроваво-красной ковровой дорожкой на мраморных ступенях и золочеными светильниками, скоростной лифт на двадцать четвертый этаж… только бы не упасть, не заснуть прямо в стеклянной душевой кабинке… и наконец волшебная, чудесная, глубокая, вкусно пахнущая, без единой складочки белоснежная подушка… — 55 —
|