|
Вот теперь она точно у них в плену, без всякой надежды на бегство. Рия начала заново обдумывать события, принудившие ее бежать. Тело в костре, женщины, отрывающие куски плоти, отсечение головы и — о ужас! — Бриндл, разбивающий дубиной основание черепа жертвы, чтобы съесть мозг. Несмотря на всю мягкость, проявленную Грондином, на нее накатила волна отвращения. Увечная, беспомощная, среди вонючих полулюдей-каннибалов, которые ее убьют и съедят. Желательно именно в таком порядке. Они приблизились к кострам, взбираясь по крутому склону. Внезапно, похожий на удар камня, в ее голове снова появился голос Бриндла. — Не каннибалы! Не так, как ты думаешь! — Лжец! — тщательно сосредоточившись, бросила камнем свою мысль Рия. — Говорил тебе. Мы не лжем. — Но я тебя видела. Видела, что случилось с телом, вынутым из костра… он из Клана? — Наверное, после смерти Уродцы и люди Клана становятся похожи… Мыслеречь Бриндла была наполнена какими-то сильнейшими чувствами, но Рия, охваченная гневом, не могла уловить сути. — Мне не интересны твои «наверное». Ответь на вопрос. — Он не из Клана. Это мой отец, наш вождь. Он умер сегодня вечером. Теперь Рия начала понимать, какие чувства бурлили в голове Бриндла. Печаль, огромная, разрывающая душу. Но она все еще была в ярости и не удержалась от вопроса: — Ты ел мозги собственного отца? Неслабо, скажу я тебе! — Может, для вас и неслабо, но мы не кладем умерших в земляную яму и не оставляем там гнить, как вы, в Клане. Для нас это очень скверный поступок. Поедая мертвых, мы хороним их… внутри себя. Проявляем уважение к ним. Так они остаются с нами. Это не… «каннибализм». Мы никогда не убиваем наших соплеменников или людей Клана, чтобы съесть. — Это и есть каннибализм, Бриндл. Конечно, не убийство… — Нет! Не убийство! Я люблю отца! Ярость Рии начала угасать. Она почувствовала печаль и боль утраты, охватившую молодого Уродца. Ей стало стыдно. — Прости, Бриндл, прости, что я так плохо о тебе подумала, — сказала она. Ее еще пару шагов пронесли по склону и вынесли на просторную террасу, упирающуюся в высокую скальную стену. Вокруг горели костры и ходили Уродцы, мужчины и женщины, молодые и старые, покрытые спутанными волосами, кидавшие на нее угрюмые взгляды. Многие были покрыты с ног до головы полосами желтой, красной и черной краски. У нескольких были копья и кремневые ножи. — Мы выглядим дикими, но наши сердца чисты, — раздался в ее голове голос Бриндла. — Не причиним тебе вреда. Обещаю. — 51 —
|