|
— Папа, что ты частенько проделывал с Леони? — спросил он. — Ничего, — отрезал отец. — Леони болеет, это называется синдромом ложной памяти… — ПОШЕЛ НА ХРЕН! — заорала Леони. — Мне вот где сидит вся эта твоя болтовня! Это не ложная память. Это произошло на самом деле. — Что произошло, папа? — вкрадчиво спросил Адам. — Мне интересно. — Тебе интересно? — передразнила его Леони. — О’кей, грязный сопляк, я тебе скажу. Папа частенько ложился в постель с… БАБАХ! Леони ошеломленно поняла, что мама со всей силы закатила ей пощечину и стоит над ней, раскрасневшись и тяжело дыша. Ее ярость перехлестнула через край. — А ты ЗНАЛА про это, мама. И даже ПОЗВОЛЯЛА ему это делать. Леони увидела, что попала в цель. На мгновение лицо матери обмякло, и ее глаза стали испуганными. Леони не стала упускать момент. — Ты СУКА. Ты ВСЕ знала об этом. ЗНАЛА! Рванувшись вперед, Леони попыталась вцепиться ногтями в лицо матери, но отец встал между ними. — Это безумие, Леони! — закричал он. — Перестань! Перестань выдумывать! Но Леони уже не собиралась переставать. — Да ну?! — вскричала она. — Если я выдумываю все это, откуда я знаю про ДЖЕКА? Ошеломленные лица родителей свидетельствовали о том, что она снова попала. А затем в палату вошел тот самый миловидный врач, который спасал ее в реанимации. Родители отпрыгнули от кровати, когда врач решительным шагом подошел к изголовью. — Что происходит? — требовательно спросил он. — А кто спрашивает? — спросила в ответ мама с лицом гориллы, страдающей запором. — Доктор Баннерман. Я работал с Леони в интенсивной терапии. — Ну, доктор Баннерман, мы мистер и миссис Уоттс, родители Леони, и у нас возник семейный спор, являющийся нашим личным делом и ни в коем случае — не вашим. О’кей? — Нет, миссис Уоттс, не о’кей. Я слышал крики еще из коридора, а еще — что кого-то ударили. Он помолчал, видимо, решил, что дальше продолжать не стоит. — Ладно, сейчас не будем затрагивать этот вопрос. Ваша дочь — мой пациент. Я отвечаю за ее правильный уход и за ее выздоровление, которое вряд ли наступит, если ей придется участвовать в таких… «спорах». Пожалуйста, немедленно уходите и дайте ей поспать. — Уходить, говорите? — визгливо проговорила мама. — Права не имеете. Мы ее родители. Оплачиваем ее пребывание здесь. — На самом деле имею полное право, — ответил доктор Баннерман. — Мне все равно, кто вы такие и за что платите. В первую очередь меня заботит пациент, а пациент нуждается в тишине и спокойствии. — 29 —
|