|
МАТЬ: Как дела у моего сына? Я: Его имя? МАТЬ: Джим. Я: А фамилия? МАТЬ: Стобарт. Я: Ах да. (Кто же это?) Давайте посмотрим. (С авторитетным видом открываю журнал, быстро просматриваю – бесполезно. Стобарт? Это не тот ли парнишка, который все стучал карандашом по парте? Или это маленький розовощекий крепыш, который никогда не снимает пальто? Не вижу его фамилии в классном журнале. Может быть, мать что-нибудь подскажет?) МАТЬ: Я по поводу плохой отметки, что вы ему поставили. Я: По-видимому, он не старается. (Должно быть, это тот ученик, сочинение которого состояло из одной фразы: «Я много пропустил, не знаю, что писать».) Он должен упорнее работать. МАТЬ: Исправьте ему отметку, и он больше не будет. Я: Боюсь, что это не выход из положения. Он, по-видимому, мало занимается. МАТЬ: Вы считаете, что он тупица? Я: О нет. МАТЬ: Он боится открыть рот. Шлепайте его, не стесняйтесь давать ему шлепка. Я: Он должен проявлять больше инициативы. МАТЬ: Я все перепробовала. (В ее голосе – беспомощность, а в глазах – уж не слезы ли?) Ну, будьте добры, исправьте ему отметку. Я: Как по-вашему, почему он так плохо успевает? МАТЬ: Вам виднее. Вы же учительница. Я: Он едва-едва плетется. МАТЬ: Что вы хотите от него, ведь он у меня недоношенный. Он больше не будет. Я: Что ж, хорошо, что это волнует нас обеих. Если дома будут следить, пусть его отец… МАТЬ: Этот сукин сын, подонок, шесть лет о нем ни слуху ни духу, надеюсь, он гниет где-нибудь в аду. (Все тем же извиняющимся мягким, просящим голосом.) Я: Хорошо. (Прошли положенные пять минут, я слежу по часам.) Очень рада была с вами познакомиться. (Но она не уходит.) Что-нибудь еще? МАТЬ: (Так это были не слезы, а злость!) Ну что вам стоит исправить ему отметку? Головы с вас не снимут за это. Я: Но вы понимаете, что его знания не соответствуют… МАТЬ: Ну, будьте так добры, хотя бы оставляйте его после занятий. Я уже измучилась с ним. Я: Боюсь, это невозможно. Видите ли… МАТЬ: Но вы же учительница. Он послушается учительницу! Я: Давайте постараемся общими усилиями заставить его больше работать, он ведь так много пропустил… МАТЬ: Наверно, он ходил бы чаще, если бы вы понятнее объясняли физику. Я: Физику? Я преподаю литературу. МАТЬ: То есть как это? Я: В какую комнату вас приглашали? МАТЬ: В 306-ю. К миссис Мангейм. Я: Это недоразумение. Вам нужен мистер Мангейм, а я – мисс Баррет, 304-я комната. МАТЬ: Что же вы сразу не сказали? И все-таки этот день мне кое-что дал. Я узнала, что отец ученика не является в школу по той простой причине, что отец этот в тюрьме; что государственные завтраки, на которые всегда жалуются ребята, – зачастую все, что они едят за день; что засыпающий в классе парень работает по ночам в гараже; что девушка не готовила уроков, потому что ей негде их готовить. — 83 —
|