|
Тот, кто видит в других хорошее, будет видеть все больше и больше хорошего. Тот, кто стремится выискивать недостатки, найдет в конце концов так много недостатков, что наконец даже хорошее покажется ему плохим. Тогда его глаза станут плохими. Человек, который бежит, куда сильнее рискует упасть, чем тот, кто идет шагом; избыток активности приводит к падениям. Порой человек не знает меры в произнесении правды. Он заявляет: "Я говорю правду", – невзирая на то, находится ли эта правда в гармонии с окружением и готовы ли люди слушать ее. Он заявляет: "Я говорю правду и без колебания схвачусь с каждым, потому что говорю правду!" Поэтому в данном случае более важен урок покоя. Сама философия, достигающая высшей точки в знании Бога (величественнее и возвышеннее которой нет ничего на свете), часто терялась из-за недостатка равновесия. Вот почему в Библии, Ведах, Коране даже самые простые истины излагаются в завуалированной форме. Если бы пророки и учителя передавали истину обычными словами, мир пошел бы в неправильном направлении. Я часто замечал, что, когда философию объясняют прямо, ее понимают совершенно не так, как следовало бы. Активность стремится расти, и расти непрерывно, а из-за этого равновесие утрачивается. Если мы говорим, мы стремимся говорить еще и еще и становимся такими любителями поговорить, что желаем говорить независимо от того, хотят нас слушать или нет. Мы говорим то, что в действительности не хотели сказать; потом мы удивляемся, зачем оскорбили того-то и того-то или для чего выдали ему свою тайну. Саади, великий персидский поэт, написал: "О умный человек, на что твой ум, когда так много сожалений после?" То, что мы делаем, будь оно хорошим или плохим, вырастает в нас все больше и больше. Если однажды человек подумает о поэзии или музыке пять минут, то на следующий день он уделит мыслям о них уже полчаса. Если у него в голове есть маленькая мысль о чем-то горьком, она неосознанно разрастется настолько, что ум будет полон горечи. Любой грех приходит таким образом. Заратустра различал три вида грехов: грех мысли, грех речи и грех действия. Подумать о чем-то с горечью, подумать со злостью равносильно тому, чтобы совершить зло; говорить злое тоже все равно что делать зло. Когда человек совершил дурной поступок, все это становится очень конкретным. Мы обретаем равновесие в мыслях, когда можем видеть вещи не только с собственной точки зрения, с теми идеями и чувствами, к которым были приучены, но всесторонне. Однобокий человек не имеет равновесия. Представьте, что некто настроенный патриотически и все видящий с точки зрения патриотизма, приходит в магазин и просит владельца продать ему что-то (для патриотических нужд) по очень низкой цене. Но владелец может быть человеком небогатым, и даже для патриотических целей он не может продавать товар по этой цене. К тому же он владелец магазина и думает о своей торговле; от него нельзя ожидать, чтобы он взглянул на ситуацию патриотическими глазами. Один думает только о патриотизме, второй – лишь о торговле. А кто-нибудь третий – например музыкант – скажет: "Они оба сумасшедшие; одна музыка имеет значение!" А поэт скажет: "В мире нет ничего, кроме поэзии". Каждый думает лишь о том, чем он сам занимается. Так, набожный человек может настолько увлечься собственной набожностью, что в нем не останется ничего другого, кроме набожности, которое в конце концов превратится в лицемерие. — 35 —
|