|
В науке позитивизм подминается прагматизмом ее повелителей. Если для доминирования на рынках, в финансово-экономической сфере, банковской системе нужно создать себе ореол очень умного сообщества, на это средства не жалеются. Ибо «меценаты» знают, что за пустяковыми тратами на ученую пыль придет большая прагматика (польза). На графике масштабы соблюдены не полностью, но крушение империи Ротшильдов предсказано – и сравнительно точно (35). До Новой эры у них тоже было золото, но всё у Соломона. Половина текста Ветхого завета об этом с подобострастием вещает. И вот выросло нечто, в заоблачных философских терминах отражения не нашедшее. Это необузданная жажда золота и власти. Прагматизм у воротил ограничивается золотым тельцом. Ему в служанки придана наука бедных родственников. Оплачивал Сольвеевские конгрессы средней руки богач по фамилии Сольве. Характерно, что Золотой аскарид Ротшильдов рос и поднимался в гору во времена катаклизмов, спровоцированных банкирами. Об этом говорит статистика. Она же и указывает, что наука финансируется сообразно росту недвижимого золотого запаса сверхкапиталистов. В меняющихся ценах различных временных отрезков. Например, современный конгресс обходится в 0.5 ? 1 млн. $$. В периоды революций и войн финансирование прекращалось, так как в горячее время злодеи не успевали подсчитывать барыши. И еще момент. Родственники банкиров принимали участие в конгрессах и проталкивали свои псевдонаучные изыскания с участием известных ученых, таких как Резерфорд, Паули, Ферми, Капица, Комптон. Устроителями конгрессов это делалось с целью прикрыть своих ставленников всемирно признанными авторитетами. И вот когда, что говорится, спина прикрыта, можно вундеркиндам и почудачить. Тут-то и появляется усатый нянь для детских мозгов – позитивизмом он себя кличет. Коснемся здесь только юмористических моментов этого явления, поскольку в настоящее время ком его настолько разросся, что требует долгого и тщательного опровержения. Жили-были Макс Планк и Альберт Эйнштейн, оба в запой играли друг другу на скрипке. До тех пор, пока Макс не принял гипотезу, что всё вокруг дискретно, даже ноты. Альберту это не понравилось, и он перешел на одну низкую волну: «это не весь Иаков, это не весь Иаков, где-то осталась непрерывность». Зато когда Альберт показал Максу свою теорию относительности, тот вволю над ним поизмывался: Ха-ха, да ты видишь палку в воде изогнутой и пишешь, что все палки кривые, а ну-ка вытащи ее на берег да посмотри – она ровней ровного! [43] — 97 —
|