|
Однако перед нами детский сон, а ребенку во сне смерть никогда не предсказывается (вовсе не потому, что детям умирать рано – на все воля Божья, а потому, что маленький ребенок в принципе еще не совсем принадлежит к миру живых, он как бы находится в маргинальном положении, между миром живых и миром мертвых, то есть «умирать» он может как в этом мире, так и в том). Итак, цветы и солнечная поляна здесь означают лишь то, что душа спящего ребенка пребывает в потустороннем мире. Туча, закрывающая солнце, указывает на то, что душа сновидца отдаляется от счастливого божественного мира, а падение в колодец – смерть, но только смерть ТАМ, а здесь – скорее уж рождение, так сказать, окончательный переход в этот мир.[53] Рассмотрим еще один детский сон. Я в больнице. Прошел тихий час, наступило время посещений. Ко всем приходят родители (я знаю это, но не вижу никого вокруг, кажется, что я совсем одна, одна в отделении, а может во всем здании). Ая сижу в полутемном коридоре (окна далеко, искусственное освещение не включено) и жду свою маму. Пристально смотрю на край шкафа, за которым дверь в отделение (самой двери не видно, а передвинуть стул, чтобы было видно, почему-то нельзя). Я жду. Жду напряженно и «пристально». Жду. Наконец вижу, что из-за шкафа наконец-то показывается моя мама. Чувствую буйную, острую радость. Дальше есть два варианта. 1. Она выходит и идет ко мне. А я почему-то не могу оторвать взгляда от шкафа. И радость почти мгновенно сменяется отчаянием. Опустошающим отчаянием от того, что я вижу, что оттуда выходит еще одна мама. Точно такая же, в той же одежде, с тем же добрым, родным выражением лица. И я понимаю, что не могу отличить, которая из них моя настоящая МАМА. А коридор почему-то становится шире и длиннее, они идут ко мне, но не приближаются. А из-за шкафа появляется еще одна, и еще. Тут (примерно) мне становится безумно страшно. Я ору и просыпаюсь. 2. Я отвожу глаза и вижу, что чуть левее, вместо процедурного шкафчика и стола постовой медсестры стоит точно такой же шкаф, из-за которого тоже показалась моя мама, и еще левее, и еще. В перспективе в бесконечность уходит коридор, вдоль которого стоят одинаковые шкафы, из-за которых показываются и начинают выходить мои мамы. И я понимаю, что не могу отличить, которая из них моя настоящая МАМА. Все детское существо восстает и бунтует против этого. Так не бывает!!! Так не может быть!!! Но я это вижу! Мне становится безумно страшно. Я ору и просыпаюсь. Взрослому двойничество снится обычно к плохому, предвещает серьезные неприятности для того, кто видится в двух лицах. Детский же сон касается ребенка-сновидца, а не кого-либо другого, в данном случае – не мамы девочки. Этот сон означает, что душа девочки находится между мирами, что она еще не укрепилась в мире живых. Поэтому и виденное, особенно во втором варианте, напоминает зеркальное отражение. Никакого дьявола здесь нет – ребенок не подвластен дьяволу (да и у мамы – доброе лицо, дьявол так не умеет). Просто мама здесь – помощник, проводник души сновидицы в мир живых, но девочке страшно окончательно расстаться с потусторонним миром. — 44 —
|