|
24 июля 1610 г. неподалеку от Можайска, у села Клушино, произошло сражение, которое, безусловно, должно считаться самой позорной страницей в летописи русского оружия. Разгром, который потерпели русские войска, можно сравнить разве что с поражением под Нарвой, однако под Нарвой войско Петра I состояло главным образом из новобранцев, а под Клушино пришли люди с немалым боевым опытом... Историки обеих стран по-разному оценивают противостоявшие друг другу силы. Некоторые польские источники придерживаются следующей версии: у поляков — 6800 конников и 200 пехотинцев, у русских — 30 000 русских и пятитысячный корпус Делагарди. По русским данным, силы поляков составляли около двадцати тысяч, русских — около сорока. Впрочем, и такой расклад достаточно угнетает: проигрывать унизительно что при двухкратном превосходстве, что при четырехкратном... Главное, польскими силами командовал талантливый и опытный полководец, гетман Станислав Жулкевский, а русскими — Дмитрий Шуйский, пригодный для этой цели не более, чем для чтения лекций по алгебре. Едва победа стала склоняться на сторону гетмана, Дмитрий в панике ускакал от войска — по свидетельствам современников, при этом увяз в болоте, потерял сапоги и коня и прискакал в Москву босой, на крестьянской клячонке. Даже если это и придумано злопыхателями, полную военную бездарность Дмитрия не оспаривал никто. Именно в этот момент стране нужен был Михаил Скопин-Шуйский, но он лежал в земле... 17 июля Шуйского свергли, насильно постригли в монахи, Боярская дума с князем Мстиславским во главе обратилась к королю Сигизмунду, заявив, что согласна избрать русским царем королевича Владислава. Среди присягнувших Владиславу был и Михаил Романов. Ничего странного, если вспомнить, что его отец Филарет как раз и был уполномочен Земским собором на то, чтобы добиться от Сигизмунда согласия на принятие Владиславом русской короны. Даже позже, когда Михаил был уже венчан на царство, в одной из первых грамот к Сигизмунду имя Михаила стояло на ч е т ы р н а д ц а- т о м месте, после бояр. Не удивительно, что поляки так долго не признавали Михаила законным государем... Наступило время так называемой семибоярщины. Правда, во всех сохранившихся официальных грамотах «бояр» не семь, а шесть: три боярина, Мстиславский, Шереметев и Голицын, окольничий князь Мезецкий и два думных дьяка — Телепнев и Луговской. Коли уж мы помним героев, обязаны помнить и предателей. Вот они, все шестеро, поименно: Федор Иванович Мстиславский Василий Васильевич Голицын — 36 —
|